Нежное прикосновение - Шарлин Рэддон

— Кто-то из друзей Баррета.

— Что ему было нужно?

— Он сказал, что Баррет скоро придет за мной и… и чтобы я была готова к этому. Ты спугнул его, — сказала она, так и не решившись передать ему вторую часть послания Баррета.

Даже несмотря на то, что поступить так ей будет очень трудно, она обязательно постарается сделать все, чтобы Кол держался от нее подальше.

Ради его же безопасности.

Как только она легла в постель и зажгла лампу, сразу почувствовала, как зашатался фургон и кто-то залез внутрь. Брианна надеялась, что это был Кол, однако все-таки испугалась, представив, что это может быть ее муж. Она инстинктивно прижала к себе котенка и затаилась. Най, словно почувствовав ее страх, сказал:

— Это я, Бри.

Она закрыла глаза. Ей очень не хотелось делать то, что она должна была сейчас сделать.

— Почему ты здесь? Неужели снова пошел дождь?

— Дождь или не дождь, но я буду спать здесь. Не хочу, чтобы кто-нибудь пробрался к тебе ночью, черт возьми.

Ее глаза уже привыкли к темноте, и она теперь отчетливо видела каждое его движение. Он снял через голову свою кожаную рубашку и повесил ее на гвоздь, который был вбит в деревянный каркас фургона. На Кола не падал свет лампы, однако она и без этого отчетливо представляла все его тело — завитки светлых волос внизу плоского живота, упругие мышцы рук, узкие бедра и длинные ноги в кожаных брюках. Он сел на пол и снял мокасины. Потом он поднялся и снял с себя брюки. Все это время она следила за ним, затаив дыхание, но под конец не выдержала и глубоко вздохнула. Она задрожала всем телом и почувствовала, как жар разливается в самых интимных местах. Ей нужно было как-то отвлечься от этих мыслей и сделать так, чтобы он ушел из фургона.

— Ты обещал спать под фургоном, если будет хорошая погода. И прекрати чертыхаться. Чтобы я больше этого не слышала!

— Ха! Зато я слышу это сплошь и рядом, — фыркнул он, стащив с ноги штанину.

У Брианны внутри все сжалось.

— Еще бы! Обычно так выражаются малограмотные люди.

— Ты хочешь сказать, что я глупый? — спросил он, освобождаясь от второй штанины.

— Нет, я хочу сказать, что тебе следует выражать свои мысли на правильном, литературном языке.

— Я не умею говорить по-другому. Да и читать я тоже не умею. Это тебя раздражает?

Она закусила губу, чтобы ненароком не выдать свои истинные чувства.

— Конечно, это раздражает меня. Я…

— Ты можешь научить меня читать. Я уже знаю алфавит, — сказал он и, забрав у нее котенка, сел на постель рядом с ней, а потом обеими руками обнял ее и поцеловал. — Ты до сих пор не ответила на мой вопрос, — прозвучал его низкий, хриплый голос. — Ну так как, я хорошо целуюсь?

Он снова поцеловал ее, и сладкая истома разлилась по всему ее телу. Ей показалось, что она проглотила то самое средство, которым лечила больных, — смесь бренди, сахара и бараньего жира. Он поцеловал ее в висок, а потом начал покрывать поцелуями щеку и шею, спускаясь все ниже и ниже. Все ее тело стало ватным, и она никак не могла собраться с силами, чтобы оттолкнуть его. Вдруг ее охватила паника. А что, если Баррет расположился сейчас где-то неподалеку и наблюдает за ее фургоном? Ей нужно заставить Коламбуса уйти.

— Кол, я устала. Я не смогу уснуть, если ты останешься здесь. Почему бы тебе не лечь возле костра?

Най долго и пристально смотрел на нее. Он понял, что она чего-то боится.

— Что-то не так?

— Да. Я хочу спать, и для этого мне нужно, чтобы весь фургон был в моем распоряжении.

Он отпустил ее и сел на постели, но не ушел. Она ужаснулась, когда он поднял одеяло и лег рядом с ней.

— Кол! Что ты делаешь?

— Ты скоро все поймешь.

Он оперся плечами о деревянный каркас фургона, крепко обнял ее и прижал к своей обнаженной груди. Она вдыхала его сладкий запах, понимая, что теряет над собой контроль. Однако она все-таки еще раз попыталась оттолкнуть его.

— Коламбус Най, немедленно убирайтесь из моей постели!

— Я останусь здесь. Потому что только так я смогу защитить тебя.

— Прекрасно. Тогда уйду я.

— Черта с два! Какая муха тебя укусила, женщина?

Он еще крепче прижал ее к себе, когда она пыталась перелезть через него. Теперь одна ее нога лежала на нем, а его руки сжимали ее, не давая даже пошевелиться. Сквозь тонкую ткань ночной рубашки она ощущала тепло его тела. Жесткие волосы, покрывавшие его грудь, щекотали ее нежные груди.

Най моментально забыл обо всем на свете, когда почувствовал прикосновение ее твердых сосков. Он забыл о том, что должен защищать ее, и следовал только желаниям своего тела. Запустив пальцы в ее густые волосы, он придвинул к себе ее лицо. Когда он прикоснулся губами к ее губам, ему показалось, что в него попала молния, опалив все тело.

Брианна больше не могла сопротивляться зову плоти, который она еще не до конца осознавала. Вот сейчас рядом с ней Коламбус Най. Он крепко обнимает ее, и она знает, что больше всего на свете хочет, чтобы он всегда был рядом с ней. Его жизнь теперь стала для нее важнее ее собственной жизни. И эту жизнь Баррет Вайт грозится у него отнять.

Однако Баррета здесь не было.

И тут ее осенило. Если бы у Баррета была возможность самому приехать за ней, он бы уже давно приехал. Значит, что-то задержало его, и он послал вперед Панча, чтобы тот дал ей понять, что она не сможет скрыться от Баррета. Она не знала, сколько у нее осталось времени до того, как Баррет приедет и попытается убить Ная. Однако в одном она была уверена: сегодняшняя ночь в ее полном распоряжении.

Одна только ночь, чтобы насладиться друг другом, но воспоминаний об этой волшебной ночи ей хватит на всю оставшуюся жизнь. Когда она вернется в Сент-Луис и снова окажется в плену у Баррета, эти воспоминания помогут ей выжить.

Она обняла Кола за шею и сказала:

— Целуй меня! О-о, прошу тебя, целуй меня и не останавливайся ни на минуту.

Най нахмурился, уловив нотки отчаяния в ее голосе. Сначала она заставляла его уйти, а теперь требует, чтобы он поцеловал ее. Она чего-то боится? Он сразу понял, что интимная жизнь с мужем причиняла ей в основном боль, а не удовольствие. Он надеялся, что сумеет показать ей, что такое настоящая близость между мужчиной и женщиной, и она давала ему такую возможность. Однако интуиция подсказывала ему, что ее что-то заставило уступить ему. Но зов его возбужденной плоти был так силен, что он не стал выяснять истинную причину ее поступка.

— Я буду целовать тебя везде, — прошептал он, почувствовав, что по всему его телу пробежала дрожь. Сейчас он ощущал такое сильное влечение, какое ему еще никогда не приходилось испытывать. — Везде, где ты захочешь, — сказал он, и их губы слились.