Страсть по завещанию - Сабрина Джеффрис

— И в этом причина?

— Нет! — с обидой воскликнул он.

— Значит, ты говоришь, что слишком хорош, чтобы жениться из материальных соображений, а я так плоха, что думаю, будто тебя интересуют только мои деньги.

— Я этого не говорю. — Похоже, ее слова застали его врасплох.

— Неужели? — Селия прижала колени к груди. — Когда кто-либо только предполагает, что причина какого-нибудь безнравственного поступка объясняется происхождением, ты становишься Гордым Пинтером, благородным, как лорд. Но ты чернишь всех аристократов за их происхождение. Разве это справедливо?

— Ты забыла, — сказал он, угрюмо глядя на нее, — когда ты в первый раз попросила произвести расследование в отношении твоих поклонников, ты заявила, что никогда не выйдешь замуж за человека ниже тебя по положению и не такого же богатого, поскольку он может оказаться обычным охотником за приданым.

— Я была неправа, — нахмурилась она. — Когда я получше узнала тебя, твои положительные качества, я изменила свое мнение. В отличие от тебя. — Ее снова охватил гнев — она вспомнила его прощальные слова о герцоге, сказанные утром. — И после той ночи ты говоришь, что я готова выскочить за любого знатного богача, который мне это предложит?

— Проклятие! Потому что ты достойна герцога. — Джексон смотрел на нее с выражением беспокойства и неуверенности. — Ты достойна человека, который может достать тебе луну с неба. Я этого не могу. Я могу предложить тебе сносный дом в сносном районе, с обычными людьми, но ты… — Голос срывался. — Ты самая удивительная женщина, которую я когда-либо знал. И мне невыносимо думать, чего ты лишишься, если окажешься со мной.

— Я тебе уже говорила — это меня не волнует! — горячо воскликнула она. — Почему ты не мне веришь?

— Хочешь услышать правду? — чуть поколебавшись, спросил он.

— Разумеется.

— Потому что я не могу понять, почему ты выбрала меня, когда вокруг тебя много богатых и знатных мужчин.

— Ты сильно преувеличиваешь мое обаяние, — с грустным смехом сказала она. — Но я не жалуюсь. Мне нравится в тебе эта черта — ты видишь меня более привлекательной, чем я есть. — Вспомнив свое смущение прошлой ночью и чудесные слова, которые он говорил, Селия встала с постели и подошла к нему. — А знаешь, что я вижу, когда смотрю на тебя?

Его осторожный взгляд встретился с ее взглядом.

— Добродетельного Пинтера. Гордого Пинтера, — с горькой иронией произнес он.

— Да, но теперь я знаю: это всего лишь маска, которую ты носишь, чтобы защитить себя. — Она подняла руку и погладила его по щеке. Ощутив его неровное дыхание, она отступила. — Однако когда ты сбрасываешь эту маску, я вижу Джексона, который пытается найти истину, как бы это ни было трудно. Который рискует своей жизнью, чтобы защитить слабого. Который готов пожертвовать всем, чтобы я не пожертвовала ничем.

Поймав ее руку, Джексон задержал ее.

— Ты святая, — хрипло произнес он. — А я нет; я мужчина, который имеет довольно колючий характер.

— Мне нравятся колючие характеры, — проговорила Селия с улыбкой. — Если бы для меня действительно было важно только положение и состояние, я бы уже давно вышла замуж. Я всегда говорила, что никому не нравлюсь, но, говоря по правде, никто не нравился мне. — Она намотала на палец прядь его волос. — Скорее всего я ждала тебя, мужчину с колючим характером и всеми другими достоинствами.

В его глазах зажегся огонь желания. Взяв ее руку, он поцеловал ладонь так нежно, что ее сердце подскочило к горлу. Потом он поднял голову и сказал:

— Тогда выходи за меня замуж и получишь мой колючий характер и все другие достоинства.

Она проглотила комок в горле.

— Это ты так сейчас говоришь, когда мы наедине…

Джексон приник к ее губам и стал целовать. Он целовал так страстно, что у Селии снова бешено заколотилось сердце. Так он целовал ее всегда, но при посторонних он ничем не давал понять, что ему хотелось бы прожить с ней всю жизнь. И еще ни разу не говорил о любви.

— Хватит. — Селия сделала предупредительный жест. — Пока ты не сделаешь предложения, мы не ляжем в одну постель.

— Сладкая моя…

— Не называй меня так, Джексон Пинтер. — Она отошла от него. — Я хочу, чтобы появился Добродетельный Пинтер.

— Прости, моя любовь. — По его лицу скользнула насмешливая улыбка. — Я отослал его вон, когда он испортил мне личную жизнь.

«Любовь?»

Нет, она не потеряет голову. По крайней мере пока не будет уверена, что позже он не проявит обычную свою холодность.

— Ты обещал Оливеру вести себя как джентльмен.

— К черту твоего брата. — И с этими словами он стал осторожно приближаться к ней.

Она загородилась стулом, но и ее охватило волнение.

— А тебя не беспокоит, что Ба может лишить меня наследства, и у тебя на руках окажется избалованная жена, капризы которой ты удовлетворить не сможешь?

— И бабушку тоже к черту! Если на то пошло, то и деньги к черту! — Он выхватил у нее из рук стул и отбросил в сторону; стул с громким стуком упал на пол. — Мне нужна только ты.

— Джексон! — предостерегающе воскликнула она. — Тебя может кто-нибудь услышать!

— Отлично. — Обхватив ее за талию, он потянул ее к себе и повлек к кровати. — Когда ты будешь скомпрометирована, вопрос о нашем браке решится сам собой.

Она не могла прийти в себя, взволнованная его необычной властностью. А Джексон резким движением опрокинул ее на кровать и лег рядом.

Она в изумлении посмотрела на него. До чего же здорово: его скучная осмотрительность превратилась в восхитительную неосмотрительность!

Он пробормотал:

— А еще лучше — пусть нас утром найдут здесь вместе, и отсюда мы отправимся прямиком в церковь.

И он прижался губами к ее губам.

Когда Селия раздвинула губы, подчиняясь его любовной страсти, Джексону захотелось кричать от радости. Она простила его, несмотря на то, сколько душевных мук он причинил ей. Будь он порядочным человеком, он вернулся бы утром и сделал ей предложение в присутствии всей ее семьи.

Просто он испугался, что при свете дня она может передумать. Ночь, страсть, неожиданный порыв… Все это могло быть рассеяно ярким солнечным светом. Но сейчас он хотел, чтобы ночь не кончалась. Чтобы она желала его так же пылко, как желал ее он.

Он провел губами по ее подбородку, по шее, коснулся языком нежной мочки уха и слегка прикусил ее. Она уткнулась ему в шею.

— Я жалею, что не застрелила тебя, когда у меня была возможность, — пробормотала Селия, не отводя от него своих губ. — Каким же невыносимым ты был сегодня утром!

Проклятие, он сильно ее обидел.