Груз для Слепого - Андрей Воронин

– Да.

– Осталась от одного заказчика, не успел забрать. Его самого того. Но, к счастью, не моей миной, не взял я грех на душу.

– Это именно то что мне надо.

– Она у меня по компонентам хранится. Если возьмут меня с готовыми устройствами, это одна статья, а с составными частями – другая. Я всегда в присутствии заказчика работу заканчиваю.

Через два часа Большеротов и Скобелев были в загородной мастерской. Пока Александр Михайлович пил крепкий чай, предложенный Большсротовым, инженер занимался делом. И вскоре на столе перед Александром Михайловичем появилось взрывное устройство.

– Вот, собственно говоря, и все. Это простая мина. Вот здесь датчик. Вы можете выставить то количество времени, на которое вы запрограммируете мину. Но не больше десяти дней.

– Она не подведет? – немного опасливо поглядывая на дипломат, в котором размещалась мина, поинтересовался Скобелев.

– Да нет, что вы. Рекламаций еще не поступало. Я свое дело знаю. Все изготовлено в лучшем виде. Я ценю своих клиентов и никогда не пытаюсь их обмануть.

– Что ж, тогда все прекрасно. Только проинструктируйте, пожалуйста, меня поподробнее.

– Да что тут инструктировать? Вот шкала, вот цифры. Поворачиваете ручку, устанавливаете стрелку. Это часы, а это минуты. Секундной стрелки, к сожалению, нет. Вот видите, побежали цифры, начался отсчет времени. Здесь три килограмма взрывчатого вещества. Заряд, в общем-то, довольно мощный, с запасом, даже грузовой автомобиль разнесет вдребезги.

– Прекрасно, прекрасно, – потирая вспотевшие ладони, забормотал Александр Михайлович Скобелев. – И сколько я вам должен за это удовольствие?

– Семьсот долларов.

– Что ж, прекрасно.

Скобелев рассчитался с инженером, положив на крышку дипломата семь банкнот Большеротов сгреб их и спрятал в нагрудный карман пиджака.

– Только будьте осторожны.

– Я все понимаю, – сказал Скобелев.

– Тогда замечательно.

– Мы можем вернуться в город?

– Да-да, сейчас поедем. Я только все отключу, и мы можем отправляться Александр Михайлович Скобелев запустил руку за отворот пиджака и снял пистолет с предохранителя. Мужчины вышли из дома Скобелев еще раз взглянул на неприметную дачу гараж, баня, двухэтажный дом, крытый шифером, фруктовый сад, обыкновенный забор, ворота. Единственное, что отличает эту дачу от сотни таких же, так это гараж, приспособленный под мастерскую. И в этом гараже бывший инженер зарабатывает себе на жизнь и зарабатывает неплохо, судя по всему. Машина у Большеротова хорошая – «опель-омега» последней модели, так что инженер явно процветает. Свет был погашен, замки заперты. Большеротой уселся за руль, Александр Михайлович положил на заднее сиденье черный дипломат, обыкновенный и неприметный. С такими дипломатами миллионы москвичей по утрам идут на работу, а после окончания рабочего дня возвращаются домой. В таких дипломатах, как правило, носят бутерброды и термосы с горячим кофе. В общем, – дипломат как дипломат. Не хуже и не лучше других.

Когда до города оставалось километров шесть, Александр Михайлович попросил Геннадия Викторовича притормозить. С самым невинным видом.

– Что такое? – осведомился Большеротов.

– Да вот захотелось выйти. Боюсь, не дотерплю до дома. Случается.

– А, дело понятное, – сочувственно протянул инженер и съехал с дороги. – Вот кусты, – кивнул он в сторону придорожной посадки.

– Да-да, я вижу.

Александр Михайлович вышел, направился к кустам, затем достал пистолет и громко позвал:

– Геннадий Викторович! Геннадий Викторович, идите сюда! Скорее, скорее!

Его голос был тревожным, словно у него случился сердечный приступ. Большеротов тяжело выбрался из автомобиля и направился к своему клиенту. Когда до Скобелева оставалось всего три шага, Большеротов замер на месте. Что-то во всем этом показалось ему подозрительным. Но было уже поздно.

Отставной полковник ФСБ быстро повернулся, вскинул руку с пистолетом, на который был навернут глушитель, и дважды нажал на курок. Глаза Большеротова изумленно открылись, он все еще не верил, что вот сейчас, именно в этот момент, на обочине его встретит смерть. Первая пуля попала в грудь, вторая в голову, точно в центр высокого лба. Большеротов взмахнул короткими руками и рухнул навзничь в снег.

– Ну что ж, приятель, уважаемый… – пробурчал Александр Михайлович Скобелев, нагнулся и извлек из внутреннего кармана Большеротова свои деньги. – Вот и лежи здесь. Думаю, тебя скоро найдут, а вот меня вряд ли. Не знал ты, с кем дело имеешь.

Скобелев сел в автомобиль, запустил двигатель и поехал в город, абсолютно спокойный и уверенный в себе. Даже если его кто и остановит, достаточно будет показать удостоверение сотрудника ФСБ, и от него сразу же отвяжутся. Как это ни странно, но удостоверение у Александра Михайловича было настоящее. Вопреки всем инструкциям, он не стал сдавать его, уходя из «органов», а забрать силой никто из бывших сослуживцев не решился.

Но серый «опель» никто не остановил, и Александр Михайлович Скобелев бросил автомобиль, аккуратно припарковав его во дворе многоэтажного дома. Оттуда на такси он добрался до своего убежища. Дальше дело оставалось за малым.

На следующий день Скобелев занес черный дипломат в Южный порт и положил его в грузовой контейнер рядом с ящиками. Взрывное устройство было включено чуть меньше, чем на десять суток, и двадцать второго марта 1996 года должен будет прозвучать взрыв, если, конечно, хозяин не придет к контейнеру и не отключит механизм.

* * *

Но, наверное, сам дьявол был заинтересован в том, чтобы страшный замысел полковника Скобелева был осуществлен. Двух ханыг, застреленных полковником, нашли только на четвертые сутки и то совершенно случайно. Дети, живущие в соседних дворах, рядом с заброшенным детским садом, играли в войну, естественно, в «чеченцев» и «наших».

Заброшенный детский сад изображал больницу, которую захватили непримиримые. Дети поверх шапок завязали куски зеленой материи и держали детский сад – «больницу» – в осаде. Девочки изображали больных, а мальчишки в зеленых повязках грязными снежками и кусками льда отбивались от наседавших «десантников». Преимущество, конечно же, было на стороне «российских войск», и детский сад был взят штурмом. С криками и гиканьем дети ворвались в здание. Оборонявшиеся отступили на второй этаж. И возможно, если бы Саша Дмитриев, не желая сдаваться, не спрыгнул бы в шахту, никто ни о чем и не узнал бы.

– Ура! Ура! Вперед! Сдавайтесь Ложитесь на землю, иначе всех расстреляем, – кричали «десантники», штурмуя второй этаж детского сада.

И в это время раздался истошный детский вопль. Голос доносился откуда-то издалека, но он был настолько душераздирающий, что и атакующие, и те, кто защищал детский сад, тут же остановили игру.