Дерлямбовый путь Аристарха Майозубова - Артем Валентинович Клейменов

подошёл к столу, сел на стул и сосредоточенно выпил. Затем, медленно прикрыв веки, терпеливо подождал, когда упругая волна опьянения даст о себе знать, а потом, распахнув глаза, увидел сосредоточенного Ельцина. Бывший гарант Конституции понимающе улыбался и медленно вливал в себя алкоголь, а Майозубов удовлетворённо отметил, что несмотря на то, что всё до мелких деталей напоминает уже когда-то прожитое, теперь кажется немного другим.

— Я хочу ясности, — прямолинейно выразил свою мысль поэт.

— Ясность — это процесс, — прозвучал ироничный ответ…

— Пусть — процесс, мне необходимо знать, для чего мне снова проживать всё то, что уже было…

— Так это не ясность, поэт, а обычный выбор…

— То есть, ты имеешь в виду, что это мой выбор снова перепрожить уже прожитое?

— Да…

— И как мне правильно это сделать?

— Тут всё просто, делай то, что считаешь самым важным…

— Для меня всегда самым важным была поэзия…

— А сейчас?

— И сейчас тоже…

— Тогда сдохни…

— Почему?

— Если для тебя важна поэзия, то, те стихи, которые ты написал — уже написаны и есть в пространстве… Смысл всё повторять?

— А Эвелина?

— Что Эвелина?

— Ну любовь, ребёнок и всё прочее…

— Поэт — это совершенно другое…

— Почему, Бориска?

— Да всё просто, любовь приходит или не приходит после восьми лет брака, а в твоём бурном, но весьма однообразном опыте, Шиманская — всего лишь беременная Муза…

— Для меня она особенная!

— Да брось валять дурака! Чем она для тебя особенная, тем, что видела меня?

— Это тоже, конечно… Но, главное, у меня к ней появились другие чувства…

— Ты себя слышишь, Аристарх, какие, к чертям, чувства? Это просто банальная похоть или более яркая страсть… И то, я так говорю, чтобы тебя совсем не унижать…

— То есть, ты хочешь сказать, что мне совсем не для чего жить?

— Если ты считаешь, что не для чего, то так оно и есть…

— И как мне сдохнуть?

— Ой, мой дорогой, выбор велик! Я бы тебе предложил верёвку или броситься под поезд… Хотя, если разобраться, вариантов ещё тьма…

— Ты опять мне не помог, Бориска, а только всё усложнил! — в отчаянии прокричал Аристарх.

— Просто, поэт, ты меня отказываешься слышать и слушать!

— Почему же?

— Да потому что жизнь в теле — прежде всего действия, причём, проживание этих действий — ежедневный выбор и умение искренне радоваться уже имеющемуся…

— А если я и так знаю, что со мной произойдёт, как быть, где тут выбор?

— Ты и впрямь идиот…

— Хорошо, пусть так… Соглашусь полностью, только подскажи, где мне искать?

— Ищи там, где тебе гвоздь в шею вогнали!

— Почему там?

— Да потому, что в тот момент, ты впервые сможешь выбрать, сдохнуть тебе или нет, ведь непосредственно там ты управляешь своей судьбой и именно в той точке пространства-времени, ты точно ничего не будешь знать о своём грядущем…

— И про дальнейшие отношения с Эвелиной тоже?

— Естественно… Скажу больше, ты же почти не знаешь эту девушку…

— Ты говоришь, что она просто очередная Муза, как быть?

— А ты попробуй проверить мои слова, по крайней мере, тебе будет чем жить несколько дополнительных лет… Потом, она вполне может быть той единственной, которая подарит настоящую любовь.

— А я останусь поэтом?

— Не знаю, брак — это контрольный в голову для поэтов, — рассмеялся Бориска.

— Просто печалька какая-то, — грустно произнёс Майозубов.

— Не печалька, а обычная жизнь… Всё, что конечно и не меняется, то мертво по определению, а жизнь — бесконечный процесс обновления, в котором, отсутствие действий и перемен говорит о том, что ты мёртв, даже если твой организм ещё дышит.

— Почему же всё так устроено, Бориска?

— Потому что, воплощённый всегда находится в той ситуации, которая идеально соответствует развитию его души… Добавлю для ясности: не развитию тела, не развитию эго, а именно души, которая, между прочем, и выстраивает всё то, что воплощённый из себя представляет. Но важнее всего понимание того, что за всем стоит Создатель, что, по сути, самое главное и к тому же единственное, что хоть как-то оправдывает нахождение в теле…

— То есть, воплощённый — всего лишь неосознанная проекция души в трёхмерном мире?

— Похоже на то, Аристарх… Важно осознать первоначальную искорку и со временем она станет целой вселенной, то есть тобой настоящим… Вечным, если хочешь, — делая небольшие паузы, задумчиво вещал Бориска.

— Значит, ничего в земном происходящем не имеет смысла?

— Да, так и есть, всё кроме осознания себя, как души — пустое…

— Получается, что то, чему меня учили и то, чему я научился — сплошной обман?

— Скорее, просто игра…

— Но я же поэт, я этим жил, считая, свой гений самым важным, думал, что это подарок Создателя, которого никак нельзя подвести…

— Так ты и есть тот, кем себя считал и это абсолютная правда…

— Но ты же говоришь, что всё бессмысленно…

— Глобально — бессмысленно, однако, надо же чем-то наполнять существование в теле…

— Очень сложно всё, — печально произнёс Майозубов, пододвинул к себе тетрадку и записал, неожиданно пришедшие в голову строки:

Жизнь — танец бренного тела,

Обречена, по сути,

Исканьем сует и смыслов,

Да прочей забавной мути…

Мишень, что в небесном тире,

Считает разящие пули,

А ты лишь усталый Путник,

Которого вновь обманули…

— Между прочем, поэт, не плохо получилось, я даже выпью за сие творение…

— А какой смысл во всём этом, даже если и не плохо?

— Так весело же!

— Чем весело, если бессмысленно?

— Пойми, перед тобой удивительное, а главное, абсолютно счастливое воплощение… Даже интрига есть, в виде призовой игры — Эвелины… Ныряй и наслаждайся…

— Думаешь, имеет смысл?

— Не знаю, попробуй…

Привидение, присвоившее себе очертания неприятного Ельцина, с удовольствием продолжало пить водку и молчало, а Аристарх думал над тем, как хочет поступить. Принять решение оказалось совсем не простой задачей… С одной стороны, он получал возможность повторить жизнь, которая его восхищала каждой своей деталью, с другой, он уже жаждал того мира, где ощущал себя чистым духом или, говоря определениями Бориски, «душой». Ему, конечно, нравилось собственное молодое тело из понятного и насыщенного теперь, льстило, что его эго или, если хотите личность, приняло форму гениального поэта, но он всё равно колебался, не зная, какой выбор необходимо сделать.

Вдруг, в потоке удивительного осознания, почудилось, что ему предложено второй раз пойти учиться в школу, причём, начиная с первого класса — это странное, немного ленивое осмысление крутилось в голове, мягко отталкивая от желания продолжить существование в трёхмерном пространстве. Одновременно с этим будоражило понимание того, что высшее счастье воплощенной личности — быть