Между Ангелом и Бесом - Элен Форс

— Звучит как угроза. — говорю так тихо, что удивляюсь, что он расслышал сказанное. Значит, Кирилл уже успел донести. Макс знал не просто его того парня, он пробил его. Мне стало страшно, что он может причинить ему вред просто за разговор.

— Это и есть угроза. — Макс садится, оказываясь очень близко. Рядом с ним выгляжу слишком хрупкой. Массивная фигура накрывает меня. Он заправляет мои волосы за уши. — Для меня болезненна мысль, что ты говорила с кем-то, что говорить о свиданиях и милых посиделках, легких касаниях…

— Мы просто говорили с ним, и я сказала, что у меня есть парень.

При слове «парень» лицо Макса искажается, он щурится и смотрит на меня с неодобрением. Я даже вздрагиваю. Ему явно не нравится мой ответ.

— Я не твой парень. — чеканит он утробным голосом по слогам, сжимая мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Я твой мужчина, муж… но не парень на один день…

Макс вгрызается в мои губы, насилуя мой рот. Вот где угроза. Голова кружится от его напора. Но я заставляю найти себя силы прервать сладкую пытку, отстраняюсь.

Сердце сладко трепещет от формулировки, что он «мой мужчина» и «муж», но пора заставить его считаться со мной и моим мнением.

— Ну ты мне еще не муж. — смущенно шепчу я, чувствуя как хватка становится сильнее. — Я просто хочу больше доверия. Вы видите все во мне ребенка, которого нужно от всего оградить. Ничего не рассказываете, но как показывает практика, так становится только хуже. Ты доверяешь мне?

— Я доверяю тебе, но не его шаловливым ручкам. — хват ослабевает, голос становится мягче. Передвигаюсь и просто обнимаю его. — Ты настолько красива и притягательна, что не желая сводишь с ума. Что если он захочет облапать тебя, а меня не окажется рядом? Не все такие милахи, как я… — мне становится смешно. Даже анаконда милее Макса. — Знаешь, что я сделал с жабоедом? Я сломал ему обе руки и челюсть. Он до сих пор ест через соломенную трубочку. И клянусь, малышка, я хотел сделать это еще на твоё День Рождения. Не знаю, что меня сдержало…

— Не хочу, чтобы меня кто-то трогал кроме тебя. И нет особого желания ходить по тусовкам. Но для меня важно, чтобы этот выбор был за мной. Мне нужно, чтобы когда ты возвращался домой, ты рассказывал мне, чем занимался и что делал. Ведь я оставляю выбор за тобой в таких вопросах.

В ответ он лишь кивает, увлекая меня за собой.

— Ложись спать, взрослая моя женщина.

***

Мышцы во всем теле болят после долгого перерыва, но чувствую я себе великолепно. На щеках играет романтичный румянец, а глаза светятся от счастья. Больше всего на свете я люблю танцевать. Это делает меня счастливой.

В ГИТИСе оказалось не так плохо. Преподаватели были профессионалами своего дела, а студенты настроены на учебу. Каждый из них выкладывался до потери пульса, нацеливаясь на результат. Такой конкуренции я никогда не видела. И это стимулировало меня быть лучше. Вдохновляло. Я работала по двенадцать часов в сутки, чтобы быть первой в группе.

Каину тоже нравилось в институте. Ему приходилось активно изучать русский, чтобы быстрее влиться в курс.

Мы с Каином были бельмом на глазу у всех, о нас много говорили и тыкали пальцем. Влад оказался моим сокурсником, преследующим повсюду. Он не понимал отказа и поставил перед собой цель — стать моим парнем.

К моему «счастью», нас поставили в пару на занятиях по танцам. Меня это сильно напрягало на занятиях. В голове так и вертелась картина, как Макс открывает ему руки.

Сегодня группа устраивала вечеринку в Баре, чтобы отметить начало учебного года. Я слилась, оправдываясь, что у нас семейный праздник. Мне хотелось туда пойти, вспомнить, что это такое — быть обычной девушкой. Выпила бы пару бокальчиков апероля и немного потанцевала. Но Макс точно был бы против. Совсем не хочется его злить. Итак, из-за всей этой ситуации он на пределе.

Мама решила сегодня организовать семейный ужин, чтобы немного смягчить обстановку. Поиски Хозяина затягивались, его было слишком много в нашей жизни, но он не оставлял следов. По словам Макса, пока все битвы нами проиграны. Он переманивал людей, устраивал покушения и периодически оставлял записки для моего отца и меня. Благодаря Максу, я не прочитала ни одну из них. Он ловко перехватывал каждую из них, читая и отправляя в корзину.

Нормальная жизнь. Что такое нормальная жизнь? Я вроде бы училась в институте, но ради того, чтобы я могла посещать занятия, Папа с Максом прикладывали неимоверные усилия. Я плохо разбиралась в таких вещах, но постоянно замечала, что возле института было припарковано несколько машин с серьезными мужчинами, они периодически ходили по институту, вызывая сплетни. Пока этих парней не связали с нами с Каином, но предполагаю, что это вопрос времени.

Было трудно общаться со своими однокурсниками, потому что я практически ничего не могла рассказывать о себе. Что я могла сказать? Что мы перебрались в Москву из-за того, что всю мою семью пытались взорвать в Монако? Мой Папа и парень — любимчики террористов. А еще мой парень по совместительству мой сводный брат.

Да они вызовут мне психолога. Упрячут подальше.

Макс тоже изменился, очень сильно замкнулся в себе. Он был постоянно на взводе и пытался это скрыть. Чтобы он не говорил, я чувствовала, его что-то гложет. Что-то происходило внутри него, но я не могла понять что именно. Все своё время он проводил на работе, иногда возвращаясь с ранениями, вызывая у меня легкую панику. Однажды, он пришёл со швами, его оперировали.

— Тебе помочь? — Мама помогала Ярославе раскладывать приборы. Вид у неё был сосредоточенный.

— Почему такая мрачная? — у мамы немного отрасли волосы, и теперь она ходила со стильной зализанной стрижкой. С короткой стрижкой она выглядела стервозно.

— Все хорошо?

— Новая учёба. Новая жизнь. Пока не привыкла ко всему. — честно отвечаю ей, крадя со стола канапе.

— У Вас с Максом все хорошо? — Мама спрашивает осторожно. Родители перенесли спокойно мой переезд к Максу. Я была удивлена, что они так просто отреагировали, не сказав и слова. Я всегда думала, что Папа не даст мне вылететь из гнезда никогда.

— Да. — честно говорю я, испытывая лёгкое покалывание области затылка. Нам хорошо вместе в те редкие минуты, когда мы вместе. В остальное время — я жутко скучаю по нему. — Просто он постоянно пропадает на работе и жутко нервничает из-за происходящего.

— В Максе сидит тяжелое бремя прошлого, иногда оно даёт о себе знать. Его родных родителей практически убили у него на глазах, отсюда вспышки гнева. Он в детстве то был не подарок, а сейчас вырос. Его сложно контролировать. Очень переживает за тебя, из-за всего этого он психует.

— Он никогда не говорит о своих родителях. Ничего. Как будто их никогда не было. Где они похоронены, чем занимались, есть ли у него бабушка и Дедушка… у него ведь могут быть другие родственники… он видится с ними? — мой вопрос застигает маму врасплох. Она задумывается над моими словами.