Цветок страсти - Рексанна Бекнел

– Сомервиллы никогда не нарушают своего слова!

От его громогласного рыка все, кто был в зале, повернули к ним головы. Спавшие проснулись и сели. Те, кто убирал со столов остатки от вчерашнего пиршества, заработали еще быстрее. Но Уинн ничуть не испугалась бурного выпада лорда Уильяма. Она слишком удивилась, чтобы пугаться. Он готов выполнить ее просьбу… требование. Он готов позволить ее мальчикам… своим сыновьям… выбрать себе жен по сердцу.

– Вы никогда не раскаетесь в своем решении, – сказала она, и лицо ее осветилось и счастьем, и благодарностью. – Они хорошие мальчики, и, когда им придет пора жениться, они, безусловно, выберут хороших жен.

Грозное выражение ушло с лица лорда от ее солнечной улыбки, и он потянулся к кувшину, чтобы наполнить кружку. Выпив все до последней капли, он осторожно поставил кружку на стол и посмотрел прямо в глаза Уинн.

– Когда-то я женился ради денег и земель. Я получил все, что хотел – даже больше, но Анжелина… – Он промолчал и откашлялся, – Анжелина подарила мне любовь. Это стоило всего остального.

Он отодвинулся от стола и встал. Тут же появился слуга, протянувший лорду Уильяму палку. Уинн изумленно смотрела, как лорд, хромая, удалился. Она была поставлена в тупик и не могла разобраться в своих чувствах. То, что он любил свою валлийскую наложницу, было бесспорно. То, что он будет любить своих сыновей – их сыновей, – становилось все более очевидным. Рис и Мэдок получат все самое лучшее. Когда они вырастут, то смогут не только сражаться, но и читать.

Они наймут писцов для удобства, а не по необходимости. Но самое главное – они будут свободны в своем выборе, когда полюбят.

На глаза ее навернулись слезы, и Уинн сразу смахнула их, чтобы никто не увидел. Бабушка Гуинет оказалась права. Рису и Мэдоку пойдет на пользу, что они узнали своего отца. Дрюс в это верил, и Клив тоже.

Правда, при мысли о Кливе она несколько ожесточилась. Лорд Уильям, возможно, понял, как ценен брак, основанный на взаимной любви, а вот Клив Фицуэрин никогда этого не поймет. С ее стороны было глупо даже надеяться на такое, а в результате она вчера ночью чуть не совершила роковую ошибку. Если бы не буря, она бы пообещала ему все, что он захотел. Она бы превратилась в третьесортного человека, в тень его жены.

Стоило Уинн подумать о будущей жене Клива, как та самая девушка появилась в поле ее зрения. Уинн напряглась, и Аделина тоже, когда увидела ее. Обе девушки настороженно уставились друг на друга. Затем Аделина взяла себя в руки и направилась прямо к Уинн. Остановилась она с противоположной стороны стола.

– Госпожа Уинн, – начала она осторожно, – надеюсь, вы не станете обижаться на вспышку отца. Одна из горничных сказала мне, что он кричал на вас.

Уинн улыбнулась девушке. Хотя они были почти одного возраста, Уинн чувствовала себя намного старше и мудрее. Девушка была очень простодушной, и Уинн никак не могла обвинить ее, что та заманивает Клива своим приданым.

– Мы с вашим отцом поняли друг друга. Вам не нужно извиняться за него.

Аделина покусывала нижнюю губу, не сводя глаз с Уинн. На секунду Уинн пожалела, что не уделила больше времени своей внешности, прежде чем предстать перед лордом Уильямом. Ее волосы были заплетены в длинную косу, завязанную простым шнурком и перекинутую через плечо. Лицо чисто вымыто, но не осветлено рисовой мукой, как у Аделины. Платье на ней было простое в отличие от чудесного наряда англичанки, а из украшений вообще ничего, если не считать древнего амулета, который она носила не снимая. Но раз она не соперничала с Аделиной, стараясь привлечь чье-то внимание, то какое это имело значение?

– Мы не могли бы немного пройтись? – робко предложила девушка.

– Отчего же нет? Разумеется. – Уинн поднялась. – Вы что-то хотите со мной обсудить? – спросила она, внезапно испугавшись, что девушка заговорит о своем нареченном, сэре Кливе Фицуэрине.

Уинн знала, что, несмотря на принятое решение, ей будет трудно беседовать на эту тему. Тем более с Аделиной. К ее удивлению, красивое лицо Аделины порозовело от теплого румянца.

– Только не здесь, – взмолилась она. – Позвольте, я покажу вам сады. Там нам будет свободнее.

Трудно сказать, кто больше страшился предстоящего разговора. Несмотря на собственную боль, Уинн не осталась слепа к смятению Аделины, и это помогло ей сдержать собственные чувства. Проходя по двору, Уинн увидела Дрюса, сидевшего на перевернутой бадье возле конюшни. Он окликнул их, и она остановилась, поджидая его. Когда же она бросила взгляд на Аделину, то увидела, что лицо девушки покрылось пунцовым румянцем. Глаза Аделины стали огромными и буквально приклеились к молодому валлийцу.

Этот яркий румянец все объяснил Уинн. Когда Дрюс был поблизости, Аделина не нуждалась ни в каких каплях для глаз. И судя по жадному взору Дрюса, он ничего не видел, кроме стройной англичанки.

Проявит ли лорд Уильям такое же великодушие к дочери, какое проявил к сыновьям? Если бы Аделина была вольна в своем выборе, кому бы она отдала предпочтение? Но в этом запутанном треугольнике нужно еще учесть интересы Клива. Даже если лорд Уильям согласится пойти навстречу своей младшей дочери, он ни за что не нарушит слова, данного тому, кто привез ему сыновей. Он никогда не лишит Клива справедливо заслуженной награды, а Клив никогда не откажется от того, что ему причитается.

– Добрый день, – произнес Дрюс, срывая с головы шапку и отвешивая торопливый поклон.

Уинн не смогла сдержать улыбку, слегка скривившую ее губы. Куда подевался бравый юноша, уверенный в своем умении обращаться с деревенскими красавицами, ловко играющий их сердцами? Тот Дрюс, который теперь стоял перед ней и робко улыбался, уставясь на трепещущую Аделину, был совершенно не похож на прежнего. Если бы та, на которую был направлен пыл Дрюса, не была обещана другому – да и вообще, если бы она не стояла так высоко над бедным валлийцем, – Уинн от всего сердца порадовалась бы за него. А так она чувствовала только жалость к этим не подходящим друг другу молодым людям. Дрюс и Аделина. Уинн слегка покачала головой. Их роман, едва зародившись, был обречен – Уинн это твердо знала. Но она сама терзалась от сердечной раны, поэтому желала им счастья. Кто-то же должен быть счастлив в любви. Лорда Уильяма это счастье миновало, и ее, как видно, тоже минует.

Не то чтобы она любила Клива. Просто ее физически влекло к нему. Тем не менее, им не быть вместе – как и Дрюсу с Аделиной. А вот Рис и Мэдок найдут свое счастье, как и все ее дети. Они женятся только по любви, а не иначе.

– Можно мне прогуляться с вами? – спросил Дрюс, когда Уинн наконец, снова включилась в разговор.

И хотя его вопрос был обращен к Аделине, ответила Уинн:

– Нам с Аделиной нужно кое-что обсудить. С глазу на глаз, – добавила она.

Она, конечно, понимала, что ее категоричный отказ разрушил его надежды. Но это к лучшему, решила она, увидев, как Дрюс в последний раз улыбнулся Аделине. Глупо, что он еще на что-то надеется, замахнувшись так высоко.