Самое Тихое Время Города - Екатерина Кинн

– Тогда, – вдруг из зеркала высунулся Похмелеон, почему-то совершенно трезвый, в приличной синей куртке, с собачьим поводком в одной руке и многослойным бутербродом в другой, – мил-друг, возьми да последи за Игорем, дружком моим. Мы с ним недели две назад так злыдней гоняли! Так гоняли!

– Чертей вы гоняли, – буркнула Елена.

– Ась? А, пожалуй, и чертей, Елена вы наша ненаглядная! Так вот – придут за этим парнем, ей-бо, и скоро, и не призраки, сны да тени, а что покруче.

– Я готов! – отозвался Агловаль и встал.

В зеркале отразился юный воин в кольчуге и белом нараменнике без герба.

– Ну так пошли, покажу.

– А Эйдолон?

Агловаль резко обернулся. Эвриала хлопнула ресницами и пояснила:

– Вы ведь понимаете, что изрядная часть нынешнего безобразия связана с Эйдолоном, а его придумали на Этой Стороне?

– К сожалению, сударыня, изобретатели сего чудища давно предстали перед Судом, коий воздает исключительно по заслугам, – веско сказал Аркадий Францевич. – Сделать бывшее небывшим не может никто, посему наше дело – не допустить рекомого Эйдолона действовать с Этой Стороны. А в гнездовище его окорачивать – то дело Другой Стороны. Ну, господа, с Богом!

– И милиционеров не забудьте! – хихикнуло зеркало.

Смотрю я на них и думаю – как так случается, что один после смерти становится злобной дрянью, нежитью, а другой, хотя и мог бы честно и спокойно уйти, возвращается в свой город из-за великой тоски по нему? Умереть в эмиграции, понимая, что твоей России уже нет, что ты никогда не вернешься домой, – и все же ждать… Нет, Владыка Мертвых, ты порой кажешься мне сентиментальным, несмотря на всю свою суровость, раз позволяешь иным мертвым исполнить величайшее желание их жизни…

Предупрежден – вооружен.

Все это время Игорь жил в постоянном нервном напряжении, ожидая нападения непонятно с какой стороны. Несмотря на то что Ли покружил у него по квартире, по двору и по дому, бормоча себе под нос что твой Винни Пух, и заверил потом, что никто потусторонний к нему больше не придет, если только сам Игорь никого не пригласит. Игорь, как человек уже раз «попавший», сказал, что теперь будет выбирать гостей куда как осторожно.

Только не будут же его охранять постоянно?

Чем отбиваться, если не знаешь, что пойдет за тобой по следу? Игорь уже повидался и с красноухой собакой, и с «пузырями», и с Николаем, который вряд ли был человеком. Или уже не был обыкновенным человеком. И, конечно, с Красной Женщиной. В любом случае, думал Игорь, все, с кем ему пришлось столкнуться, обладали хотя бы подобием плоти. Даже если нельзя убить, то можно оттолкнуть. Стукнуть. Надавать, отметелить, навалять…

Идея появилась внезапно, когда искал на кухне молоток для мяса. И наткнулся на старую мамину скалку. Крепкая ухватистая деревяшка. Игорь подержал ее в руке и понял – отличная дубинка! Он ухмыльнулся. Жить сразу стало веселее – ощущение оружия в руке очень поднимает дух, даже если ты и не умеешь драться. А Игорь умел.

Игорь таскал скалку в сумке через плечо, так чтобы выхватить ее можно было легко и быстро, как из ножен.

Он не боялся. Ему даже хотелось, чтобы на него напали. Хотелось кого-нибудь отутюжить в охотку, отвести душеньку, показать, что не на того напали. Но проходили дни, близился июль, а никто не нападал. Игорь заскучал.

На работе все было в порядке, по телефону не было угроз, а только приятели и приятельницы позванивали, в почтовый ящик совали только рекламу и бесплатные газеты. Все было тихо и мирно. И Игорь уже счел было угрозу Николая пустой, а предупреждение Ли перестраховкой, когда все и случилось.

День был раскаленным добела. Дождя уже хотелось невыносимо. Синоптики обещали грозу и сильный ветер где-то на неделе, но сроки желанного катаклизма переносились уже который раз, и надежда начала испаряться, как вода на горячем асфальте.

Игорь засиделся на работе допоздна и ушел последним. Уже начало темнеть, стало немного прохладнее. Как всегда, свернул с кольца в родные переулки. Они были полны глубоких фиолетовых теней, в которые Игорь погружался, как в воду. Лето, истома и ленивое нежелание замечать течение времени, томительная тяга неведомо куда… Он словно бы плыл над землей, не чувствуя асфальта под ногами, когда у дома номер 16 по родному Ермолаевскому внезапно ощутил затылком какой-то на редкость неприятный холод. Болезненный. Он резко обернулся, мгновенно очнувшись. Скалка словно сама прыгнула в руку – как раз вовремя. Какая-то растопыренная тень невероятным образом прыгнула на него сверху, не из темного пустого окна, а словно бы отделившись от стены между окнами первого и второго этажа. Она падала вниз бесшумно, чуть замедленно, словно гигантский нетопырь. Игорь, перепугавшись, ударил скалкой, как саблей, Рубя тень от правого плеча. Та от неожиданности взвыла фальцетом и покатилась по асфальту, тут же мягко свернулась в комок и пружинисто поднялась, подпрыгнула в воздух и снова полетела на Игоря. Он лихорадочно огляделся по сторонам – никого. Вокруг в переулке нежилые офисные здания, только впереди на Малой Бронной горит злым красным глазом светофор. А из окна здания слева выскочила еще одна тень, и еще… Игорь, не дожидаясь атаки, бросился бежать к светофору – там машины ездят, там сквер, там люди.

Тень с шипением прошла над головой, Игорь отмахнулся. Глухой удар, вой, матерщина. Две тени летели на уровне груди следом за ним, третья поднималась с асфальта, собираясь, как жидкий Терминатор в фильме. И тут с того конца переулка, где маячил светофор, послышался треск мотоцикла и злобный кошачий мяв. В светлом проеме возник всадник – тьфу, байкер на мотоцикле. А сверху, в ущелье между домами, камнем валилась с разбойничьим свистом тень с развевающимися на голове змеями. Горгона ринулась прямо на преследовавшие Игоря тени, попавшие между ней и байкером, откуда-то возникли коты, и все завертелось одним воющим и визжащим клубком. Летели клочья шерсти, тряпок, какие-то ошметки с противным чваканьем шлепались о стены.

Игорь едва успел увернуться от очередной тварюги, и та, вместо того чтобы вонзить с налету клыки ему в шею, крепко цапнула твердое дерево скалки. Удивленно взвыла, но клыки застряли крепко, и скалка по инерции проволокла левитирующего упыря, как сдувшийся шарик на ниточке, прямо в каменную стенку. Раздался тошнотворный шмяк, и упырь кляксой стек в лужу, где и затих на некоторое время. Игорь с уважением глянул на оставшиеся в скалке след от клыка и на сам клык, вывороченный из челюсти.

Растекшаяся тень была почти погребена под разъяренными кошками. Из темноты вынырнул коренастый рыжий парень с чем-то похожим на заточенный кол и заорал:

– Всем стоять! Заколю!

Барахтанье под котами прекратилось. Через некоторое время Джек, Эвриала и еще пара неизвестных прежде Игорю личностей вместе с ним продвигались в сторону Игоревой квартиры, волоча за собой всхлипывавшего бледного тощего парня наркоманско-синюшного вида. Остальные две тени растеклись бесформенным маревом и медленно рассеялись, словно растаяли на жаре. Байкер откланялся и, взлетев в седло коня, тьфу, байка, удалился, как он сказал, на патрулирование.