Много шума из-за невесты - Элоиза Джеймс

— Твой экипаж находится где-нибудь поблизости?

Лусиус ответил ей улыбкой, а потом, пренебрегая неприличием такого поступка, приподнял личико своей жены и быстро поцеловал ее крепким, требовательным поцелуем, которого никто, наверное, даже не заметил, потому что все лица были обращены в сторону скаковой дорожки, по которой, вздымая пыль, мчались лошади.

Только один человек видел их. Это была Имоджин, наблюдавшая за ними из ложи, пока Дрейвен говорил:

— И когда ближайшая к ограждению группа начала набирать скорость, кобылка перешла на внешний круг и рванула вперед, как будто…

Имоджин видела, что Лусиус смотрит на Тесс как на что-то чрезвычайно дорогое, как смеется чему-то, крепко обхватив ее за талию, чтобы не позволить толпе даже прикоснуться к его драгоценной миссис Фелтон.

— Вот если бы моя матушка понимала потенциальную выгоду вложения капитала в лошадей, — говорил Дрейвен скорее самому себе, чем ей, потому что в его голосе чувствовалось раздражение, появлявшееся у него всегда, когда речь заходила о его матери.

Имоджин быстро поняла, что не может сделать ничего, чтобы как-то исправить ситуацию. Леди Клэрис ничуть не ослабила контроль над денежными средствами после женитьбы сына. По правде говоря, она даже сказала Имоджин, что делает это для ее же блага. «Он тратит на конюшни каждый шиллинг, который я ему даю, — сказала она Имоджин. — Я не жалею для него денег, но знаю — и мой дорогой муж был согласен в этом со мной, — что Дрейвен не умеет заранее разглядеть победителя». «Дрейвен отлично умеет это делать, — возразила Имоджин. — Через некоторое время его конюшня будет самой лучшей во всей Англии». «Я была бы счастлива за него», — сказала его мать и сменила тему разговора.

— Дрейвен, — прервала его Имоджин, — не хочешь ли прогуляться?

Он вскочил на ноги.

— Ну конечно, тебе обязательно нужно самой взглянуть на эту кобылку. Едва ли ты сможешь помочь мне уговорить матушку раскошелиться на нее, если не увидишь ее собственными глазами. — Он помог ей подняться на ноги. — Это ты хорошо придумала, Имоджин.

«Хорошо, что он хотя бы помнит мое имя», — печально подумала Имоджин.

Лакеи видели, как они приближаются, но Лусиусу на сей раз было абсолютно безразлично, что они подумают о том, чем он занимается с молодой женой в экипаже, тем более что лошади были распряжены и поставлены в конюшню на целый день. Одним кивком головы он отправил слуг в разных направлениях, приказав не возвращаться по крайней мере в течение часа. Он сам открыл дверцу и опустил откидную лесенку.

На верхней ступеньке Тесс повернулась и улыбнулась ему через плечо.

— Ты идешь со мной, не так ли? — спросила она с гортанной хрипотцой, так что он чуть было не подхватил ее под безупречные округлости изящного зада и не впихнул в экипаж, чтобы поскорее захлопнуть за ними дверцу.

— Я следую за тобой, — сказал Лусиус.

И только тогда, когда она лежала на сиденье, запрокинув голову и обняв его одной рукой за шею, Лусиус Фелтон кое-что понял.

Понял кое-что важное.

Правда, пока он не мог облечь это в словесную форму. А мог лишь нетерпеливо вторгнуться в выгнувшееся ему навстречу тело своей жены, абсолютно забыв о том, что джентльмену следует держать под контролем собственные эмоции.

Он понял, что когда он с Тесс, контролировать себя ему не удастся. И, приподняв повыше ее бедра, он дал волю своим инстинктам. Еще. Еще. И еще. Волосы Тесс выбились из прически и ниспадали с сиденья, губы стали рубиново-красными от поцелуев.

— Что было бы, если бы ты не приехала в дом Рейфа? — сказал вдруг Лусиус. — Что было бы, если бы ты не приехала?

— М-м-м… — отозвалась Тесс. Потом она вдруг села. — Имоджин! — сказала она. — Имоджин сразу же поймет, чем мы занимались, — повторила его жена, лихорадочно пытаясь скрутить жгутом волосы, наверное, для того, чтобы нахлобучить на них шляпку.

Лусиус усмехнулся:

— Твоя сестра и ее муж пылали друг к другу такой страстью, что решились на побег. Не сомневаюсь, что они не раз занимались тем же.

Вдали послышался смутный шум и топот коней, огибающих угол. Тесс бросила попытку уложить волосы и снова прижалась к груди Лусиуса. Ей не хотелось никуда уходить. Так бы и сидела здесь с Лусиусом в этом маленьком, обитом бархатом помещении, и, положив голову ему на грудь, прислушивалась бы к биению его сердца. Сердце уже билось ровно, а не галопировало с бешеной скоростью.

— Мне кажется, они редко разговаривают, — сказала она.

— Кто? — переспросил он сонным голосом.

— Имоджин и ее муж.

— Ну, он-то говорит без умолку. — Лусиус перестал дремать. — Сегодня он битый час толковал мне о статях какого-то проклятого животного, которое он намерен выпустить на скачках на Кубок. Когда мы пришли посмотреть на него, этот зверюга отгрыз кусок стенки стойла и выплевывал щепки во всех направлениях. Он терроризирует всех конюхов.

— Имоджин отчаянно надеется, что он победит, — сказала Тесс, прижимаясь к Лусиусу еще крепче и вдыхая свежий запах мыла от его кожи. — Насколько я поняла, Мейтленд проиграл на прошлой неделе двадцать тысяч фунтов.

— Вот болван! — с досадой сказал Лусиус. — Когда мы были там, жокей пытался отказаться от участия в скачках, заявив, что опасается, как бы эта лошадь не вырвала ему руки из плечевых суставов. Мейтленд пригрозил сам, сесть на лошадь, сказав, что он обязан победить.

— Он не должен этого делать, — встревожилась Тесс. — Судя по всему, это бешеная лошадь.

Лусиус надел сорочку, но не заправил ее в брюки и сел рядом с ней, так что Тесс немедленно запустила руки под сорочку и пальцы ее принялись медленно прогуливаться по выпуклым грудным мышцам.

— Как мне повезло, — шепнула она, уткнувшись в полотно сорочки.

Но он услышал ее слова и радостно улыбнулся.

Тесс сидела рядом с Имоджин, зная, что лицо у нее раскраснелось, а волосы в беспорядке.

Имоджин бросила на нее завистливый взгляд, без слов говоривший: «Целовалась за конюшнями, не так ли?»

Дрейвен вскочил на ноги, как только они открыли дверь.

— Наконец-то! — сказал он. — Поскольку вы теперь здесь, я пойду еще разок проверю, как там Синий Питер. Хочу убедиться, что жокей понимает, насколько важен этот заезд. Я заметил, что он трусит.

— Годовалый жеребец и новый жокей — сложное сочетание, — заметил Лусиус. — Не лучше ли считать это пробным заездом?

Но Дрейвен покачал головой с типичным для него упрямством:

— Нет. Я уже решил, что выигрыш от участия в этих скачках пойдет на покупку той двухлетней кобылки, которую собирается продавать Фарли. Я должен приобрести ее. Она красавица, ширококостная, и я уверен, что она выиграет Ас-кот в этом году.