Николай 2. Расстрелянная корона. Книга 2 - Александр Тамоников

Симанович с сыном покинули квартиру и прошли во двор. От дома Распутина они поехали к Марии Головиной.

Та долго не могла понять, в чем дело.

– Говорю же тебе, Мария, Григорий Ефимович погиб. Убил его князь Юсупов. По крайней мере, он главное действующее лицо в этой трагедии.

– Я не верю, – прошептала Головина. – Ведь они давно помирились и часто общались. Вы лучше всех знаете об этом. Подождите еще, и Григорий вернется домой.

– Не вернется он, Муня!

Симанович решил побеспокоить Протопопова, однако ночью не смог связаться с ним.

А утром 17 декабря управляющему Министерством внутренних дел позвонил градоначальник и доложил, что дочери Распутина заявили в полицию об исчезновении отца. Городовой, который нес службу в ночь убийства недалеко от дворца Юсупова, в докладе сообщил, что слышал выстрелы, доносившиеся с территории усадьбы. Поэтому Протопопов приказал отправить полицейских во дворец и осмотреть его.

В ходе осмотра были обнаружены следы крови. Тогда управляющий поднял на ноги всю столичную полицию. На Каменном мосту нашли калошу Распутина. Затем в ближайшей проруби всплыло связанное тело. Кроме этого, была перехвачена телеграмма великой княжны Елизаветы Федоровны Дмитрию Павловичу и матери князя Юсупова с поздравлениями в связи со смертью ненавистного старца.

Исполняя последнюю волю Распутина, Симанович передал императрице его завещание.

Александра Федоровна прочитала текст и произнесла:

– Не говорите о нем императору. Передайте завещание на хранение митрополиту Питириму.

Симанович исполнил распоряжение императрицы.

В России право на арест великого князя имел только император. Но Александра Федоровна распорядилась, чтобы до выяснения всех обстоятельств Дмитрий Павлович и князь Юсупов не выходили из дома. Феликс пытался встретиться с императрицей, но она отказала ему в этом.

Вечером 17 декабря Александра Федоровна отправила мужу в ставку телеграмму об исчезновении Распутина.

Государь получил ее 18 декабря, во время совещания с главнокомандующими фронтами. Он прочитал текст, побледнел, объявил перерыв и отправил Александре Федоровне ответную телеграмму, в которой написал, что потрясен и возмущен данным обстоятельством, молится со всей семьей и приедет завтра же.

Закончив совещание, император тут же выехал в Царское Село. Николай прекрасно понимал, что беда не только в убийстве Распутина. Его гибель может положить начало целой цепи других преступлений в среде ближайшего окружения царя и его семьи.

Император прибыл в Царское Село вместе с цесаревичем Алексеем в 5 часов 19 декабря. На перроне его встречали Александра Федоровна и дочери. Все они поехали во дворец. Там стало известно, что утром тело Распутина было найдено в Неве. Его застрелили, связали и сбросили в реку, возможно, еще живым.

На вечер того же дня император вызвал в Царское Село управляющего Министерством внутренних дел Александра Дмитриевича Протопопова с материалами по делу об убийстве Распутина.

Тот прибыл в назначенное время, доложил Николаю, что Распутин стал жертвой тщательно спланированного заговора, назвал его участников.

Услышав имя великого князя Дмитрия Павловича, государь тут же позвонил его отцу, своему дяде Павлу Александровичу.

Тот сказал, что знает об обвинении сына, но Дмитрий перед иконой и портретом матери клялся, что не убивал Распутина.

– Но в заговоре он участвовал?

Павел Александрович тихо проговорил:

– К сожалению, да. Я не уследил за ним, виноват. Однако на его руках нет крови Распутина.

– С этим разберется следствие. Пока же я повелеваю ему оставаться дома, не покидать его. – Затем Николай обратился к Протопопову: – Опасность для монархии становится реальной. Убийство Григория Распутина, который, как вам известно, находился под особой опекой императрицы, ясно показывает, что высшие круги аристократии от разговоров перешли к активным и решительным действиям. Угроза дворцового переворота, еще недавно казавшаяся совершенно нереальной, теперь очевидна, как никогда. Необходимо принять все меры, лишить врагов империи, монархии малейшей возможности осуществить переворот или провести террористический акт.

– Полностью с вами согласен, ваше величество, но я всего лишь управляющий министерством…

Император прервал собеседника:

– Александр Алексеевич Хвостов явно не справится с возложенными на него обязанностями в новых усложнившихся условиях. Поэтому он будет освобожден от должности.

– Извините, и кто заменит его?

– Вы! Я делаю вам предложение занять должность министра внутренних дел. Вы согласны?

– Если это необходимо и вы мне доверяете, то я согласен, государь.

– Вот и договорились. Сейчас езжайте в министерство и продолжайте контролировать следствие. Указ о вашем назначении я подпишу сегодня же. Но господину Хвостову пока об этом лучше не знать.

Выбор Николая Второго был не случаен. Личная преданность Протопопова монарху не вызывала никаких сомнений. Александр Дмитриевич имел и еще одно явное преимущество: он хорошо знал противника, с которым ему предстояло бороться. К тому же его очень трудно было обмануть.

К сожалению, государь все яснее видел, как смута распространяется в умах самых близких к нему людей. Некоторые великие князья советовали Николаю назначать только таких министров, которые сотрудничали бы с Государственной думой. Они даже просили императора не наказывать преступников, покушавшихся на Распутина.

Однако царь проявил твердость. Дальше давать послабление было смертельно опасно. Вот только Николай понял это слишком поздно.

Похоронами Распутина занялась Александра Федоровна.

Поначалу тело старца в дубовом гробу доставили в Чесменскую часовню, которая находилась по дороге из Петрограда в Царское Село. В дворцовой же часовне совершались панихиды. 21 декабря гроб с покойным был тайно перевезен в Царское Село. Отпевал Распутина епископ Исидор (Колоколов).

На похоронах присутствовали лишь царская семья и те лица, которых государь еще мог считать своими друзьями. Старец был погребен в Александровском парке, на той территории, где Анна Вырубова строила храм Серафима Саровского.

После похорон государь уединился с супругой.

– Аликс, я слышал, что Григорий должен был оставить завещание. Он знал, что скоро умрет, и не мог не сделать этого.

– Да, секретарь Григория передал мне его прощальное письмо. Признаюсь, я не хотела, чтобы ты читал это, поэтому попросила отдать бумагу на хранение митрополиту Питириму.

Государь тут же распорядился, чтобы завещание было доставлено во дворец.

Когда ему подали листок, сложенный вдвое, он взглянул на жену.

Александра Федоровна плакала.