Мастер собак - Олег Дивов

– Знакомо? – спросил он, не открывая глаз.

Таня посмотрела – и тут же узнала предмет в руке Мастера. Это была чернильная клякса, в точности такая же, что лежала в комнате на подушке. Иссиня-черное пятнышко размером с монету. Таня приблизила лицо вплотную к ладони и разглядела, что поверхность кляксы шевелится, по ней бегут почти незаметные волны. И еще Тане показалось, что от кляксы идет синеватый тонкий дымок. Нет, только показалось. У Тани неприятно кольнуло в затылке и вдруг пересохло во рту.

– Там что-то похожее есть на подушке… – сказала Таня неуверенно. – Милый! Не сиди здесь, давай я тебя на кровать отведу. Ляг, полежи… – Она снова попыталась обнять Мастера, но тот отстранил ее.

– У меня все в порядке, – пробормотал он, с усилием выговаривая слова. – Будь любезна, дойди до кухни. Бутылку пива… – Он сжал кляксу в руке и уронил кулак себе на колено так, будто тот существовал отдельно.

Таня поднялась с колен, подобрала успевшее намокнуть одеяло и мимо Кармы, которая неохотно посторонилась, босыми ногами прошлепала на кухню. «Главное, он не болен. А с этой гадостью разберемся. Как его трясет! Похоже на энергетическое голодание. Пива я тебе, милый, конечно, принесу, но единственное лекарство для тебя сейчас – лечь в постель, а я тебя обниму, и прижмусь к тебе всем телом, и буду согревать тебя своим теплом долго-долго».

Карма успела забраться в ванную и теперь, стоя в луже, уткнулась носом Мастеру в живот. На Таню она больше вообще не реагировала. Мастер молча принял откупоренную бутылку и припал к горлышку, при каждом глотке содрогаясь всем телом.

– Милый! – позвала Таня. – Пойдем, ляжем. Ты же сам знаешь…

Мастер осушил бутылку и положил ее в раковину.

– Карма! – сказал он неожиданно сильным и низким голосом. – Место!

Карма оторвалась от Мастера и с недоверием посмотрела сначала на него, потом на Таню, потом снова на хозяина.

– Где место, а? – спросил Мастер. – Место! Место!

Карма с откровенной неохотой вышла и направилась было к себе, но передумала и улеглась в коридоре.

– Я кому сказал?! – рявкнул Мастер. В коридоре заскребли по полу когти и раздались шаркающие удаляющиеся шаги. Хлопнула закрытая пружиной дверь.

– Пойдем, милый, – попросила Таня.

Мастер разжал кулак и внимательно посмотрел на кляксу. Поднес ее к глазам вплотную. Криво усмехнулся и показал Тане раскрытую ладонь:

– Почувствуйте разницу, дамы и господа.

С кляксой действительно что-то произошло. Она больше не шевелилась. Теперь это был просто черный кусочек непонятно чего. Совершенно безжизненный.

Мастер подбросил кляксу на ладони и грузно поднялся на ноги. Таня видела, что он очень слаб физически, но духом уже вполне здоров. Только вот таким далеким и отстраненным она не хотела бы его видеть. «Но это скоро пройдет. Дай мне только обнять тебя, согреть и успокоить, поделиться с тобой энергией, любимый. И все пройдет». Мастер снова подбросил кляксу, уже повыше. Еще раз. Еще. Опять сжал в кулаке.

– Сдохла, – заключил он, поворачиваясь к Тане и рассматривая ее с таким безразличием, что у девушки защемило в груди. – Впервые такое видишь, да? – Он стеклянно заглянул Тане в глаза и, закусив губу, задумался. Таня плотнее завернулась в одеяло, стараясь не отвести взгляда.

– Н-да… – протянул Мастер. – Ты прости, что я тебя напугал.

Таня пожала плечами. «Так можно извиняться перед холодильником. А мне твои извинения не нужны. Мне нужно, чтобы ты лег и позволил мне тебя обнять. Все».

– Я не с той начал, – сказал Мастер. Теперь он небрежно перебрасывал кляксу из руки в руку. – Я сначала твою убил, а потом, когда за эту взялся, оказалось, что она гораздо сильнее. Ну, и я слегка надорвался.

– Что это? – спросила Таня тихо.

– Не знаю. – Мастер продолжал смотреть ей прямо в глаза. Он вдруг шагнул к Тане вплотную и, чуть нагнувшись, осторожно прижался щекой к ее виску. Таня не шевельнулась. Ей было страшно. С каждой секундой все страшнее. В движении Мастера не было и намека на ласку. Он исследовал.

– Зачем?.. – прошептала Таня.

Мастер отвернулся, бросил глухо звякнувшую кляксу на крышку стиральной машины, выдавил за щеку немного зубной пасты, открыл кран, отхлебнул воды и начал полоскать рот. Смотрел он в зеркало, прямо себе в глаза. Таня, опустив плечи, неверными шагами поплелась в спальню, волоча одеяло по полу. Карма высунулась из кабинета, проводила Таню взглядом и, когда дверь спальни захлопнулась, подошла и улеглась под ней.

Таня сидела на кровати, зябко обнимая себя руками за плечи и смотрела на «свою» кляксу. «Я сначала твою убил…» Что это значит? Почему она – моя? Откуда она взялась? Таня почувствовала, что у нее дрожит подбородок и слезы наворачиваются на глаза. «Он обращался со мной так, как будто я сделала что-то ужасное. Но что?! Не понимаю. Последние две недели мы не виделись, я была очень занята… Чем?! Какое-то расследование, я помню, но что я искала? Или кого? Нет, мне все это снится. Этого не может быть. И почему, действительно, мы не виделись?» Дикий, первобытный ужас захлестнул Таню с головой. Она была в состоянии, близком к обмороку. Цепкая тренированная память журналиста впервые дала сбой. Таня действительно не помнила, чем занималась с начала февраля. Какие-то ничего не значащие бытовые эпизоды, пустые разговоры, сон, еда – и больше ничего. Никакой конкретной работы. Никаких встреч с любимым человеком. Пустота. «Господи, что же я сделала? И что сделали со мной? Кто меня заставил, кто это был? Вот сейчас он придет… Но ведь он не расскажет мне! Или расскажет? Нет! Не надо!!!»

Пистолет лежал на ковре – тяжелая, надежная, добрая вещь. Таня соскользнула с кровати и до боли в пальцах сжала прохладную шероховатую рукоять. С оружием в руке стало чуть легче. «Я же ни в чем не виновата! Как он мог так со мной обойтись? Я же ни в чем не виновата…»

Таня подняла глаза и отшатнулась, выставив ствол перед собой. С зеркальной дверцы платяного шкафа на нее смотрела растрепанная нагая женщина с безумными глазами и пистолетом в руке. «Ну и вид у тебя, голубушка… А это что?»

Таня, шатаясь, поднялась с колен, бросила пистолет на кровать и подошла к зеркалу вплотную. Пальцами осторожно помяла грудь. Не больно. «Нет, это не синяк, это от сильного укуса. Я бы и не заметила, он давно уже зажил, просто так свет упал. А вот еще один. Хм, когда же это было? И с кем?.. И здесь, под грудью, был кровоподтек, его почти уже не видно. А на плече? Мама!»

Таня вертелась перед зеркалом, разглаживая пальцами кожу, и пальцы все сильнее начинали дрожать. На плечах, бедрах, животе – всюду она находила почти незаметные пятнышки и черточки, бывшие когда-то синяками и царапинами. Их оставили чьи-то сильные жестокие руки. Именно жестокие, а не страстные. «Кто-то взял меня, как зверь. Я не помню. Я не могу не помнить этого! Он просто рвал меня на части…» Сквозь пелену слез Таня мучительно пыталась вспомнить, разглядеть, как это было. Она не помнила ничего. Но она представила, как это могло быть… И испустила яростный звериный вопль.