Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров

на совещание вместе с Гудерианом. Он хочет иметь картину на будущее.

- Между прочим, Цейтцлер, мы тоже хотим такую картину иметь, - одарив пристальным взглядом всех присутствующих, не без иронии возразил Гитлер.

Утром 13 марта «юнкерс» Главкома ОКХ стартовал из Винницы на Смоленск. Его беспокоила ситуация на стыке 2-й танковой и 2-й армий в связи с прорывом русских к Десне. Бои по отражению ее наступления между Стародубом и Севском продолжались. Особое внимание командующего группой армий «Центр» Клюге, командующих армий Гитлер обратил на организацию обороны в полосе оперативной группы «Шевалери» у Великих Лук, 3-й танковой армии под Смоленском и 4-й армии на Кировском выступе.

И еще. Гитлер потребовал от фон Клюге назвать три боеспособные дивизии группы армий, которые к середине апреля, началу наступательной операции войсками фон Манштейна, он выделит в резерв ОКВ.

В конце завтрака в штаб-квартире Клюге начальник Оперативного отдела генерал Тресков, будто бы между прочим, выяснил у адъютанта Хойзингера полковника Брандта: «Может ли он захватить в Растенбург пару бутылок заграничного коньяка для передачи их давнему сослуживцу, начальнику Организационного отдела Генштаба ОКХ Штиффу?» Брандт согласился выполнить эту просьбу фон Трескова.

После совещания Гитлер в сопровождении Хойзингера отправился в Смоленск, чтобы улететь в Главную Ставку. Его провожали фон Клюге, Тресков и его адъютант Шлабрендорф. На коленях последнего покоился пакет с английским и бомбами, замаскированными под винные бутылки.

Козырнув провожающим, Гитлер поднялся по трапу в самолет. Хойзингер и его адъютант направились вслед за ним. Шлабрендорф незаметно пустил в ход кислотный взрыватель и тут же вручил «подарок» Брандту. «Юнкерс» фюрера поднялся в воздух и взял курс в сторону Восточной Пруссии… Взрыватель должен был сработать через полчаса, на подлете самолета к Минску.

Вернувшись в Красный Бор, Клюге, Тресков и Шлабрендорф по грузились в тревожное ожидание вестей из Растенбурга. А те долго не поступали. Лишь спустя два с половиной часа звонок из Главной Ставки сообщил в Красный Бор: «Гитлер и Хойзингер благополучно долетели из Смоленска». Значит, бомбы, врученные полковнику Брандту, почему-то не взорвались?

Решение у «заговорщиков» созрело мгновенно - надо быстрее заполучить «смертоносный подарок» от Брандта, чтобы «фальшивый коньяк» не попал в руки Штиффа, который не являлся участником группы Герделера - Бека - Вицлебена. Специальным рейсом Шлабрендорф вылетел в «Вольфшанце» и, извинившись за «ошибку», заменил прежний подарок новым, с бутылками настоящего французского коньяка.

Вечером того же дня, 13 марта, Главком ОКХ подписал приказ ОКВ № 5 на ведение боевых действий на Восточном фронте в ближайшие месяцы:

«Следует ожидать, что русские после окончания зимы и весенней распутицы, создав запасы материальных средств и пополнив свои соединения людьми, возобновят наступление. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы упредить их в наступлении в отдельных местах с целью навязать им, хотя бы на одном из участков фронта, свою волю, как это в настоящее время уже имеет место на фронте группы армий «Юг».

На остальных участках фронта задача сводится к обескровливанию противника. Здесь мы заблаговременно должны создать прочную оборону путем применения тяжелого оружия, совершенствования позиций в инженерном отношении, установки на необходимых участках минных заграждений, оборудования тыловых опорных позиций, создания подвижных резервов.

Натиск 2-й армии, оперативной группы «Кемпф» и 4-й танковой армии в районе Харькова не ослабевал. Войска 2-й армии фон Вейхса продолжали преследование 40-й армии Москаленко, отошедших с рубежа Сумы - Лебедин на позицию по линии Сумы - Богодухов.

Когда «наступательный синдром» вывел из себя командующего группой армий «Юг», из «Вольфшанце» в его адрес нагрянула новая грозная директива - приказ ОКВ от 22 марта:

«1. Дополнение к оперативному приказу № 5.

В связи с тем, что период распутицы в этом году на южном к рыле Восточного фронта будет весьма коротким, фюрер приказал первоначально подготовить удар, чтобы уничтожить вражеские силы западнее Купянска. Цель этого удара состоит в захвате рубежа по линии Лисичанск - Купянск - Волчанск, чтобы обеспечить себя с тыл а при наступлении на Курск.

Группе армий «Юг» срочно донести конкретные соображения по использованию сил, дату готовности к удару и соображения о том, когда погодные условия позволят приступить к форсированию Донца».

Йодль был, как всегда, корректен. Его ненавязчивая манера доклада очень нравилась Гитлеру:

- Мой фюрер, в конце февраля я докладывал вам по поводу казни большевиками польских офицеров под Смоленском. Пришло время ОКВ определиться в этом вопросе. Клюге ждет вашего решения. Вчера он вторично звонил мне по этому поводу.

Гитлер забыл содержание доклада, спросил:

- Вы имеете в виду, Йодль, саму проблему? Как поступить с обнаруженными польскими могилами?

- Да, мой фюрер. Обнаружено восемь могил, в которых покоится двенадцать или пятнадцать тысяч трупов. Я полагаю, что их необходимо подвергнуть эксгумации.

- Вы совершенно правы, Йодль, - уже более определенно вы сказался Гитлер. - Этому делу следует побыстрее придать международную огласку.

- Это очень весомый аргумент к немедленным действиям, мой фюрер, - тотчас согласился Йодль. - Для проведения этих работ я предлагаю направить в штаб-квартиру фон Клюге профессора Бутца.

Гитлер молча вернулся к столу, закончил диалог:

- Сейчас же от моего имени передайте Цейтцлеру, Йодль, чтобы «польской проблемой» занялся Генштаб ОКХ, а также министерство пропаганды Геббельса.

К началу апреля отношения Йодля и Гитлера внешне нормализовались после «осенней размолвки». «Главный оператор вермахта» строго следовал тактике поведения - он не вмешивался в обсуждение обстановки на фронтах, если Гитлер не обращался к нему лично.

Когда участники оперативного совещания 5 апреля еще рассаживались по своим традиционным местам, Гитлер, прижав к туловищу дрожащую левую руку правой, осадил колким взглядом Йодля:

- Скажите, Йодль, что сообщает Клюге по делу о расстреле НКВД польских офицеров под Смоленском?

- Мой фюрер, раскопки в Катынском лесу продолжаются, - ответил Йодль. - Комиссия профессора Бутца проводит экспертизу эксгумированных трупов. В Смоленске находятся делегации журналистов Испании, Швеции и Швейцарии.

- Но почему, Йодль, всем этим делом до сих пор занимается ваш штаб, а не имперские службы? Я полагаю, что это вызывает подозрения в лагере наших союзников.

- Это не совсем так, мой фюрер, - смело возразил генерал Йодль. - Иностранные делегации сопровождает в Смоленск статс-секретарь министерства иностранных дел Шипперт, а готовит их перед отправкой ведомство доктора Геббельса. Конкретное руководство этими мероприятиями возложено на статс-секретаря Монцеса.

- Понятно, Йодль, - словно удовлетворился ответом Верховный Главнокомандующий и тут же задал следующий, очень неприятный вопрос, на который главный оператор ОКВ не сразу нашелся что сказать:

- А что отвечают эти лица из министерств, которых я лично знаю,