Древо Иуды - Арчибальд Кронин

— Вы очень внимательны, — сказал он, поняв после секундного раздумья, что она говорит дельные вещи. Дама она весьма расторопная, а он действительно уже начал беспокоиться, что на него свалится слишком много дел перед отъездом. — Я буду вас ждать. И большое спасибо.

Она улыбнулась и вышла за дверь.

Мори сразу заспешил в гостиную к Кэти и Уилли, не забыв захватить из холла серебряный поднос.

— Ну как, успешно? — весело поинтересовался он.

— Просто превосходно, — ответила Кэти, раскрасневшаяся и счастливая.

— Тебе тоже так показалось, Уилли?

— Они были все очень добры, — кивнул священник, с усталым видом опускаясь в кресло.

— Давайте посмотрим насколько, — хитро предложил Мори.

Он пребывал в превосходнейшем настроении. С видом заговорщика вручил поднос Кэти и, пока она его держала, начал считать деньги. Среди внушительной горки пятидесяти- и стофранковых купюр лежала одна монетка в два франка.

— Бьюсь об заклад, это от маленькой Галли, — рассмеялся Мори.

— В таком случае это очень большая сумма, — внезапно произнес Уилли.

— О да, — подхватила Кэти. — Старушка мне понравилась больше всех. — Наступила пауза, после которой Кэти вновь заговорила: — А ты не забыл тот листочек на дне?

— Разве? Бог мой, только не говори, что кто-то подложил необеспеченный чек. Взгляни, Кэти.

Она уставилась на чек, потеряв дар речи, затем передала его Уилли. По-прежнему не говоря ни слова, девушка взглянула на Мори, а потом внезапно обняла его за шею и поцеловала.

На следующий день около двух часов Мори вернулся из Цюриха, все еще пребывая в унынии после расставания с Кэти, вылетевшей с Уилли на двенадцатичасовом самолете в Эдинбург, и тем не менее обуреваемый жаждой деятельности. Всего одиннадцать дней оставалось до того, как он присоединится к ним в лондонском аэропорту, и за этот короткий период предстояло завершить очень много дел; так что действовать нужно было оперативно. Войдя в дом — после отъезда гостей он предоставил Артуро и Елене выходной, — он понял, что поступил правильно, не отвергнув помощь мадам фон Альтисхофер, оставалось надеяться, что она его не подведет, приедет, как обещано, на следующее утро.

Однако едва он приступил к разбору почты в кабинете, как на подъездной аллее затарахтел ее маленький «дофин», что немало его удивило. Оставив неоткрытым «Журнал тропической медицины», на который он недавно подписался, и бандероль с легким нейлоновым туристским снаряжением, обещавшим быть интересным, он отправился встречать гостью.

— Я не слишком рано? — отрывисто осведомилась она, готовая взяться за дело. И одета она была соответствующим образом: серая льняная юбка и вязаный серый кардиган. — Случайно увидела, как вы проехали мимо на своем «хамбере», и подумала, что не стоит попусту тратить остаток дня.

— Вы абсолютно правы, — радостно согласился он, провожая ее в библиотеку. — Дел невпроворот, и чем раньше мы начнем, тем лучше.

— Тогда расскажите мне в общих чертах, каковы ваши планы? — Она присела, но не в кресло, а на подлокотник, выражая мгновенную готовность приступить к работе.

— Вилла, разумеется, будет выставлена на продажу. Артуро и Елена переедут во флигель и будут исполнять обязанности сторожей, пока не совершится сделка.

— А как же ваши вещи?

— Картины и серебро временно побудут в банке. Их последующим размещением займется мой юрист — Штигер весьма надежный человек. Мебель и книги могут остаться пока здесь — под замком они никуда не денутся.

— Ваши чудесные книги! — воскликнула она, оглядывая длинные двойные ряды в прекрасных переплетах Сангорского.[70]— Нельзя оставлять их тут, в закрытом доме, иначе они отсыреют. Каждую книгу нужно завернуть, этим я и займусь.

— Артуро… — начал он.

— Нет. — Она поднялась, улыбаясь. — Ему и без того хватит дел. К тому же он так огорчен вашим отъездом, что просто не способен справиться с дополнительными поручениями. Кроме того, я люблю книги; у моего отца была знаменитая библиотека в Келленштайне. А сейчас занимайтесь своими делами и предоставьте это мне. — Он двинулся к двери, а она добавила тактично и одобрительно, но не без иронии: — Кстати, я полагаю, вы уже прочли статью мистера Стенча в «Тагеблатт».

— Я не видел сегодняшних газет. Что за статья?

— В ней рассказывается о вашем вечере в пользу «Миссии», но многое говорится и о вас, о вашем мужественном решении отправиться туда, несмотря на последние события. Вам должно польстить.

Он покраснел, главным образом от удовольствия, при мысли о друзьях в Мелсбурге и многочисленных знакомых в кантоне, кто прочтет о нем.

— Арчи бывает таким надоедливым, — сказал он, — хотя в глубине души он хороший человек. Надеюсь, он не перестарался. А какие последние события вы имеете в виду?

— Там вспыхнуло какое-то восстание. Похоже, обычные беспорядки, о которых рассказывал в лекции ваш друг. А теперь скажите, где мне взять оберточной бумаги, да побольше?

— В кладовке. Елена хранит целые залежи в шкафу.

Когда она ушла, он встряхнулся и взялся за первое важное дело: составление инвентарного списка антиквариата. Это было близко его сердцу, и, бродя по дому с листком бумаги и карандашом, отмечая то одну вещь, то другую — красную лакированную горку эпохи Карла II, купленную на ярмарке антиквариата в Лондоне, изумительной работы бюро эпохи королевы Анны, занесенное в классический каталог Маккойда «Век орехового дерева», кресла в стиле Людовика XVI, за которые он сражался на аукционе «Парк-Бернет», — он испытывал горько-сладкую ностальгию. Трудно было расстаться с этими дорогостоящими игрушками, однако никогда прежде он не испытывал такого душевного подъема, не был столь убежден в безошибочности принятого решения. Арчи Стенч прав. Он действительно совершал стоящий поступок.

Список не был завершен, когда в пять часов мадам фон Альтисхофер обнаружила его в глубокой задумчивости в столовой перед елизаветинским буфетом.

— Пора пить чай, — объявила она.

Он поднял на нее взгляд.

— Вы уже закончили?

— Почти. На одни книги уйдет по крайней мере еще полдня. Но рабочие всего мира требуют перерыва. Я взяла на себя смелость испечь немного миндального печенья.

Прерваться оказалось весьма приятно.

— Отличное печенье, — заметил он. — Никогда не подозревал, что у вас есть и кулинарный талант.

— Приходится извлекать уроки из необходимости… и разочарований, которых у меня было с избытком. Прошу вас, возьмите еще.

— Нет, нельзя, — скорбно улыбнулся он. — В последнее время у меня создалось впечатление, что я чересчур склонен к гастрономическим удовольствиям.