Город на границе снов: Оковы прошлого - Марк Геннадьевич Кузьмин

«Частный сектор?»

Моему взору открылись небольшие дома с высоким забором. Здания максимум в два этажа, с острыми крышами и большими трубами из которых шел дым, но вокруг все также не было ни души. Вот только насколько я знаю в Найзельберге подобных мест нет, земля тут дорогущая, и если кому-то хватает денег на свой кусок, такими скромными постройками дело не ограничивается…

«Точно… Я всегда, когда убегал от опасности то двигался в сторону таких домов. Тут обычно полно людей и есть охрана, а потому здесь преследовать не станут».

Инстинктивно двигаюсь туда где мне привычно.

Вероятно, Мельхиор подстроился под меня, как и недавно было.

— Какой же он ублюдок… Сотворить такое….

— Почему его не отправили с остальными?

— Отмазали. Родители-то со связями…

— Уроды. Вся семейка…

Снова голоса в голове, снова мучают меня, не дают успокоиться.

Тварь протискивается через здания и снова тут, а я прыгаю и залетаю на крышу соседнего дома, начав двигаться по ним, перелетая с одного дома на другой. Монстр двигается следом, идет по пятам, но неудобное и шаткое покрытие не дает ему разогнаться, позволяя мне уйти в отрыв.

— А! Вижу! — вскрикнул я, когда забравшись на двухэтажный дом я увидел впереди какое-то большое здание.

Если здание большое, то там точно кто-то должен быть, и я смогу как-то спастись.

Ускоряюсь на полную, двигаясь к спасению, прыгаю с крыши на крышу, кое-как ускользая от преследующего меня монстра, но заветная цель все не становится ближе.

Прыжок! Прыжок! Прыжок!

Легкие горят от долгого бега, ноги ощущаются тяжелее, а голова все сильнее ноет и болит. Я бегу так быстро как могу, но словно увязаю в болоте и не могу приблизиться к цели.

= «Сладко… сладко….Твоя вина так сладка… Ты можешь бежать, но от своих грехов тебе не уйти…»

Снова слова что бьют точно в сознание, и силы постепенно покидают мое тело.

Словно цепи окутывают меня и тянут назад, когда я бегу к своему спасению. Ноги тонут и мне ими все сложнее передвигать, тело утягивают цепями и сковывают движения, а я все тону и тону…

Цель моего пути пропадает, то здание исчезает и больше не видно из-за окутывающей темноты…

= «Твоя вина так сладка… И ты ничего не сможет сделать…. Никогда не мог… бессилен перед миром…»

Бессилен…

Полностью бессилен и ничего не могу…

Как и сейчас ничего не могу… просто тону…

= «И никто… и никогда тебе не поверит… Предатель…»

Эти слова…

Отдались эхом в голове заставляя меня снова вспомнить… тот день…

— Это все он виноват! Грязная крыса! Предатель! Он просто отмазывается, хотя он сам все придумал! Это все его вина! Он! Виноват он! ПРЕДАТЕЛЬ!

Эти слова… заставили меня вновь пережить этот момент… Момент, что вызывает во мне лишь… одно единственное чувство… что сразу же нашло отклик в душе…

— … бесишь…

* * *

«Сладко, сладко, сладко, сладко».

Именно такие чувства, полные радости и наслаждения, крутились в его голове, когда оно упивался чувством вины своей жертвы. Оно словно утопало в эйфории от вины, отчаяния и страха того чью душу оно собиралось съесть. Ведь это просто непередаваемое удовольствие заставить страдать, довести до эмоционального предела, а когда отчаяние поглотит человека, съесть его целиком…

«Сладко… мне так сладко…»

Потому оно преследовало, давало возможность побегать еще и держало дистанцию. Даже позволило ему увидеть столь желанное спасение, чтобы отнять все и погрузить душу в полную пучину пустоты и…

Словно разогнавшийся поезд, что на полной скорости врезался в непробиваемую стену, оно неожиданно ударилось о что-то непреодолимое и всей своей набранной от страха и отчаяния массой рухнуло на землю.

«Что⁈ Что случилось⁈»

Незримый кошмар был в недоумении, когда это случилось и растерян.

Кошмары не обладают разумом как таковым, они в этом похожи на тульпы, ограниченные исключительно тем что их создало, и крайне зависимое от цели. Именно поэтому если подобное создание выбрало жертву, то у нее даже мысли отпустить её не будет. Однако это же означает, что сила самого кошмара также зависима от тех чувств что испытывает жертва.

Если жертва боится, то и мощь кошмара растет, но вот если наоборот….

— Кусок дерьма… — послышалось рядом.

Оно подняло голову и посмотрело на… спину… спину жертвы, что неожиданно стала для него непреодолимой преградой.

— Я ведь так хотел забыть….

Резкий разворот и рука метнулась к нему. Привыкшее к своей невидимости оно не успело увернуться и кисть мертвой хваткой сжала горло.

Жертва… видит… что оно из себя представляет…

— А ТЫ ЗАСТАВИЛ МЕНЯ ЭТО ПЕРЕЖИТЬ СНОВА!

Красные пылающие глаз вспыхнули перед ним, а затем кулак, наполненный мощью, влетает точно в голову… кулак в котором не было страха… только ярость…

* * *

УДАР!

Мой кулак влетает уже видимой твари, что выглядит как какой-то тощий упырь, прямо в рожу и словно та была мягкой или тканью, а потому словно намоталась на кулак частично головой. Мое движение продолжилось, и я закрутился разок на месте, утягивая всю эту раздувшуюся субстанцию за собой.

— РА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — крик полный чистого бешенства и злобы вырвался из меня.

А затем существо устремляется вперед с придавленным мной ускорением и импульсом.

Ублюдок влетает в стену и пробивает своей душей здоровенную дыру внутрь, пропадая где-то в темноте, откуда слышался звуки дальнейших разрушений.

Я был в ярости, в бешенстве и подобное просто не могло меня удовлетворить, а потому я двинулся следом.

«Два года прошло… два долбанных года, что я еще и потом пережил со всем вытекающим… И я будто снова туда вернулся…»

В день, когда вся моя жизнь развалилась и когда все полетело к черту…

И оно заставило меня это пережить снова! Каждый фрагмент, каждую секунду и вспомнить все те чувства, что я испытывал!

А потому я не уймусь пока ублюдка не найду, не разорву на куски в прямом смысле слова. Руки безумно чешутся.

— Круто, Ники, — повисла на плечах Болтушка. — Ты снова меня слышишь.

— Прости…

Страх заглушил голос феи, что пыталась докричаться до меня. Все что было со мной только что это лишь видения и галлюцинации, а также образы что породил сам город в ответ на мои эмоции. Все же Эри говорила мне, что Мельхиор может воплотить все что на душе, даже желание умереть.

— Пошли убивать.

— Хи-хи-хи! С удовольствием!

Захожу в пробитую