Переговорщик - Алексей Калугин

– Я убью тебя, маленький паршивец!

– Робота нельзя убить, – сказал Бо, но на всякий случай все же попятился.

Нельзя сказать, что его напугал внезапный приступ ярости, обуявший всегда исключительно спокойного и уравновешенного капитана У-Нея. Роботам неведом страх. Но он заставил Бо насторожиться. Ведь, если капитану требовалась помощь, Бо должен был немедленно ее оказать – этого требовал от него Второй закон роботехники. Но, во-первых, Бо не мог понять, требуется ли капитану помощь? А во-вторых, если требуется, то как он может ее оказать, если не понимает причины происходящего!

– Разберу по винтикам! – вскричал капитан.

– Только потому, что я произнес «шиворот-навыворот»? – искренне удивился Бо.

И тут же юркнул под большую приборную консоль. Куда человеку забраться было решительно невозможно.

– Черт возьми! – уже по-земному выругался капитан. – Заткните кто-нибудь этого робота! Иначе он доведет нас до беды!

– Бо! – окликнул робота О‑Фар.

– Да, фортуан командующий? – ответил тот из-под консоли.

– Я тебя не вижу.

Бо осторожно выглянул.

– Все в порядке, Бо, – вытянув руку, постарался успокоить его О‑Фар.

– Состояние фортуана капитана внушает мне опасения. Я очень хотел бы ему помочь, но не знаю как.

– С капитаном все в порядке. Просто не произноси больше это слово.

– Шиворот-навыворот?

У-Ней взвыл и глянул вокруг, ища что-нибудь, чем можно было бы запустить в робота. По счастью для Бо, гаечные ключи и молотки просто так на мостике не валяются.

– Бо, это слово нельзя произносить на корабле. Тем более на капитанском мостике.

– Почему?

– Оно приносит несчастье.

Бо задумался.

– Это – суеверие.

– Что-то вроде того.

– Но в таком случае…

– Бо, не рассуждай! Просто делай то, что я сказал.

– Что я должен сделать?

– Во-первых, забудь это слово.

– Я не могу ничего забыть.

– Исключи его из своего лексикона.

– Хорошо. Сделано.

– Теперь вылезай и извинись перед капитаном.

– Но я не чувствую за собой никакой вины. Суеверие не может стать причиной какого бы то ни было несчастья.

– Просто вылези и извинись!

– Вы настаиваете, фортуан командующий?

– Я настаиваю, Бо. Очень настаиваю.

– Хорошо.

Робот медленно выполз из-под консоли и чуть переместился в сторону глядевшего на него гоблином капитана.

– Фортуан капитан! – начал он официальным тоном. – Я приношу вам самые искренние свои извинения. Я понятия не имел, что вас взбесит слово…

– Бо!

– Да… – Робот издал звук, как будто кашлянул в кулак. – Ну, в общем, я совершил досадную ошибку… А потому раскаиваюсь… Сожалею… В какой-то степени даже скорблю… Я, честно, больше так не буду.

– Ты мог накликать на нас беду, – медленно процедил сквозь зубы капитан.

– Сомневаюсь, – спокойно ответил Бо. – Ведь это просто слово.

– Слова бывают разные.

– Разумеется. Но, как писал классик, словом можно ранить, но нельзя убить! Так возрадуемся же!..

– Фортуан капитан! – вскинул руку вахтенный офицер-навигатор. – К нам приближается группа из шести боевых кораблей!

– Сайтены?

– Нет, фортуан капитан, вильдеры!

– Вильдеры? – вне себя от изумления воскликнул О‑Фар. – Они-то что здесь забыли?

– Не могу знать, фортуан командор, – ответил офицер-навигатор.

– Вопрос риторический, – махнул на него рукой О‑Фар.

– А все этот маленький паршивец! – трясущимся от негодования пальцем указал на робота капитан.

– Ну, точно, давайте теперь во всем обвиним меня! – патетически возвестил Бо и быстро спрятался за ногу командующего.

Он уже уяснил, что О‑Фар его в обиду не даст.

– Эскадра – к бою! – скомандовал капитан У-Ней.

Пара слов о вильдерах.

Как ни странно, вильдеры были такими же потомками землян, как жители Метрополий, дактинианцы или сайтены. Но, в отличие от прочих, вильдеры являли собой не единую расу, а скорее некий конгломерат очень большого числа (точно их никто никогда не считал) средних, маленьких и очень мелких колоний, обосновавшихся на самых дальних окраинах Галактики. В свое время, столетий эдак триста, а то и четыреста тому назад, развитие окраинных колоний было признано Метрополиями нерентабельным. Слишком большие расходы на доставку необходимого оборудования и вывоз добытого сырья, безумные надбавки к стандартным гонорарам, которые приходилось платить специалистам, чтобы уговорить их полететь туда хотя бы на полсезона. Торчать безвылазно несколько месяцев в поселке шахтеров, где даже биотуалеты стоят на улице, за углом дома, а из развлечений только бильярд и тотализатор на тараканьих бегах, – то еще удовольствие! Но после того, как проект развития окраинных колоний был свернут, многие из тех, кто там успел осесть и обзавестись семьей, решили не возвращаться в Метрополии. По самым разным причинам. Одним просто некуда было податься, другим страшно было сниматься с вроде как насиженных и обжитых мест, третьим такая жизнь за гранью цивилизации откровенно нравилась.

В отдаленных колониях и во времена Метрополий с соблюдением законности было, мягко говоря, не очень. Один шериф на полтора десятка поселков, разбросанных по разным планетам, просто не в состоянии был уследить за порядком. Ну, а после ухода Метрополий право сильного окончательно стало здесь основным законом. Для того чтобы выжить, нужно было либо самому стать невообразимо крутым, либо объединиться с компанией таких же не особо крутых, зато злых и дерзких парней, чтобы вместе попытаться урвать свой кусок.

Со временем каждая бывшая колония стала представлять собой своего рода племя: сообщество людей, связанных между собой теми или иными родственными связями, живущих по собственным законам и правилам и готовых вместе как защищаться от непрошеных гостей, так и нападать на тех, кто помельче да послабее.

Вильдеры по сей день пользуются устаревшими технологиями, многие из которых, в представлении более цивилизованных рас Галактики, являются «грязными» и попросту опасными для здоровья. Корабли их летают на капитально устаревших позитронных двигателях. О здравоохранении, образовании, науке и культуре так и вовсе говорить не приходится. Все это делает вильдеров неконкурентоспособными. А образ их жизни – довольно примитивным. Многие так просто считают вильдеров дикарями.