День Рождения - Даниэла Стил

Дни, проведенные в Венеции, стали для Джека и Валери венцом всего их путешествия. В лучах майского солнца Венеция была прекрасна, погода — предел мечтаний, итальянская кухня — выше всяческих похвал. Валери даже заявила, что, вернувшись домой, вряд ли сможет вернуться к привычной еде. Придется ей голодать. Они катались по каналам в гондолах, осматривали старинные церкви, целовались в укромных уголках и бродили по узким улочкам. Однажды они отправились через всю лагуну на обед в отель «Чиприани», а на следующий день посетили стекольное производство на острове Мурано, где купили люстру в квартиру Джека. Валери сумела убедить его, что эта люстра украсит его жилище.

В свой последний вечер в Венеции они поужинали в баре «Харрис», на прощание проплыли на гондоле под мостом Вздохов и провели последнюю ночь в номере отеля «Гритти», где самозабвенно занимались любовью, а когда наконец насытились, вышли на балкон, чтобы полюбоваться Венецией в лунном свете.

— Может ли быть на свете что-нибудь лучше этого? — спросил Джек, обнимая Валери за талию и привлекая ее к себе. Путешествие превзошло все их ожидания. — У меня такое ощущение, будто это наш с тобой медовый месяц, — добавил он с улыбкой, и Валери кивнула. Им не было необходимости скреплять свои отношения брачным свидетельством, потому что их любовь была крепче любых обязательств, и что самое главное — они обрели друг друга.

Эйприл приезжала в ресторан, встречалась с подрядчиками, наблюдала, как рабочие, которых нанял Ларри, расчищают мусор и убирают все, что было повреждено огнем или водой. К этому времени подвал уже подсох, и туда сложили все то немногое, что удалось спасти. И все же ремонт ресторана казался ей неподъемным делом. Ларри нанял столько рабочих рук, сколько счел нужным, и, как только у него выдавалась свободная минута, сам приходил по несколько раз в день, чтобы лично проследить за тем, как движется дело. Эйприл же проводила в ресторане весь день, делая все, что было в ее силах, решая возникавшие в ходе работ вопросы. Майк не одобрял ее бурной деятельности, но запретить Эйприл что-либо было невозможно.

Однажды в полдень он заехал за ней, чтобы вместе пообедать, и пришел в ужас, увидев, как она с помощью ломика отрывает от стен доски. На ногах у нее были резиновые сапоги, которые она купила после пожара, на голове — каска, которую она позаимствовала у кого-то из рабочих. Зрелище было жутковатое — выпирающий живот, на голове — каска, лицо перемазано сажей, на руках — рабочие перчатки. Она упрямо сражалась с непослушными досками, а оторвав, бросала себе под ноги.

— Господи, ты с ума сошла? — в ужасе крикнул Майк, увидев, как она оттаскивает доски от стены. — Или ты собралась рожать прямо здесь? Немедленно прекрати, кому говорят!

— Прости, — Эйприл не стала спорить. В эту минуту ей хотелось одного — чтобы он поскорее ушел, а она бы снова занялась делом.

— Ты, конечно, можешь мне не поверить, но, уверяю тебя, рабочие прекрасно справятся и без твоей помощи. Женщины на девятом месяце беременности обычно сидят дома или, по крайней мере, не работают на стройке. Может, тебе стоит вступить в профсоюз?

Эйприл сняла каску, вытерла лицо и руки и поправила волосы. Правда заключалась в том, что ей доставляло удовольствие воскрешать к жизни свое детище, а значит, и помогать рабочим, и он это знал. И ничто на свете, никакие профсоюзы с их строгими законами и предписаниями не могли остановить ее. Эйприл, работая, была счастлива. Она присела на груду кирпичей рядом с Майком. Он протянул ей сэндвич.

— Спасибо, потому что я ужасно проголодалась, — призналась Эйприл. В следующую минуту к ресторану подъехал грузовик. Водитель вышел из кабины и направился к ней. В ресторан должны были доставить электрооборудование, и Эйприл решила, что это и есть доставка.

— Я привез мебель для детской комнаты Эйприл Уайатт, — сообщил водитель. — От Валери Уайатт.

Эйприл так была поглощена делами ресторана, что у нее совершенно вылетело из головы, что мать перед отъездом в Европу заказала для малыша мебель.

— Но я здесь больше не живу, — растерянно сказала она, указывая на царивший вокруг разгром. — Вы не могли бы доставить ее по другому адресу?

— В городе? — раздраженно поинтересовался водитель.

— Да, здесь же неподалеку, на Манхэттене.

Водитель кивнул. Он уже и сам видел, что здесь нельзя было оставить детскую мебель.

— Почему же нас никто не предупредил? — недовольно проворчал он, но тем не менее записал в блокноте адрес Майка. — А там будет кому нас встретить?

Разумеется, нет! Майку нужно было назад на работу, она же занята здесь.

— Вы не могли бы приехать в четыре часа? — спросила Эйприл, и водитель нехотя согласился, после чего укатил прочь. Эйприл не сомневалась, что к четырем часам успеет вернуться домой к Майку. Она уже порядком устала и не собиралась задерживаться здесь надолго. Она уже в восемь утра была в ресторане и весь день провела на ногах.

— А что за мебель? — поинтересовался Майк, пока она дожевывала сэндвич. Квартира его была небольшой — маленькая гостиная, такая же маленькая спальня, крошечный кабинет и кухня размером со стенной шкаф. Места ни для детской, ни для какой другой мебели там не было. Но Эйприл не решилась отказаться от щедрого подарка — она боялась обидеть Валери.

Прежде чем уехать в Европу, Валери, скорее всего, купила детскую кроватку. Эйприл почти все необходимое позаимствовала у друзей и знакомых. Валери приобрела недостающие вещи — например, симпатичный конверт для новорожденного. Так что к появлению малыша на свет у Эйприл все было готово. В ее собственной квартире, не заставленной мебелью, разместить детскую мебель не составило бы труда, а вот в квартире Майка…

— Наверное, нам придется перебраться к тебе, как только представится возможность, — сказал Майк.

Он уже решил, что съедет со своей квартиры и поселится у Эйприл, потому что в противном случае он ее просто не увидит. Все свободное время она наверняка будет отдавать ресторану. Ребенок тоже будет рядом с ней. Майк считал, что при таком раскладе оставлять за собой крохотную квартиру не имеет смысла. Как только квартира наверху будет приведена в порядок, а грохот ремонта стихнет, они втроем переедут к Эйприл.

— Не беспокойся. Я найду, куда ее поставить, — заверила его Эйприл. — Не думаю, что детские вещи занимают много места.

Она и предположить не могла, что мать купит для нее полный набор детской мебели. Когда в четыре часа дня к дому Майка подкатил грузовик, водитель выгрузил детскую кроватку, комод, столик для пеленания младенца, ящик для игрушек, кресло-качалку для нее самой и с полдесятка акварелей в рамочках с изображением Винни-Пуха, чтобы повесить на стены. Валери продумала каждую мелочь, зная, что Эйприл никогда не пойдет на такие траты, а купит все необходимое по дешевке — разумеется, уже подержанное.

— О, ужас! — прошептала Эйприл, когда водитель занес в квартиру последнюю вещь. Кроватку доставили в разобранном виде, и ее предстояло собрать. Эйприл спросила водителя, не окажет ли он ей такую услугу, однако он наотрез отказался. Он и без того взмок, таская вверх по лестнице мебель. Водитель еле втиснул все предметы в квартиру, и в ней практически не осталось свободного пространства. Кресло-качалку и ящик для игрушек пришлось поставить в кухне. Майк, когда вернется, ее убьет. Эйприл не представляла, где и как расставить детскую мебель, чтобы она хотя бы не мешала перемешаться по квартире. В принципе, можно, конечно, отослать мебель назад, но на этот шаг Эйприл не отважилась. В ее собственной квартире над рестораном все бы разместилось прекрасно, а здесь обернулось катастрофой.