За горизонт - Сергей Анатольевич Панченко

пора выходить в море. Запасы заканчивались, а на дворе, судя по зарубкам, заканчивалось лето. Опасаясь начала штормов и дождей, Матвей бросил строительство и отправился в открытое море.

Старые навыки, приобретённые в посёлке, помогли ему с поиском рыбных мест. Только вот рыбачить сетью было чрезвычайно сложно. Тягать сеть одному было не с руки. Хороший улов был тяжёл, приходилось ухищряться, чтобы его не потерять. Матвей пользовался не только руками, но и ногами, чтобы управляться с сетью. В море он пробыл три дня, набрав на дне шлюпки улов выше щиколотки. Теперь эту рыбу стоило сохранить, чтобы питаться ею всю зиму.

Ещё неделю шлюпка торчала у берега, заполненная водой и рыбой, пока Матвей потрошил, сушил и коптил свой улов. Чайки и прочие птицы, завидев лёгкую добычу, принялись атаковать распятые тушки. Матвею не было ни покоя, ни отдыха все эти дни. А предстояло ещё перенести весь запас к дому. В те дни ему казалось, что лучше бы он остался жить в шлюпке на берегу, чем выдумывал себе ненужный комфорт, отнимающий много сил.

Однако, когда добыча была перенесена в дом и тело отошло от усталости, а голова от забот, развешенный на внутренней стороне дома и снаружи улов согревал сердце. Худо-бедно можно было перезимовать.

Пока Матвей был на рыбалке, природа успела преобразиться. Зелень пожухла, пожелтела, покраснела, дно ущелья устлала облетающая с деревьев листва. Матвей собрал её и застелил каменный выступ, на котором у него по плану была кровать. Толстый слой сухой листвы, накрытый сверху тряпками, защищал от холода камня. Кровать получилась удобная, в меру жёсткая, с приятным запахом.

Матвей был уверен, что в этих краях зима наступает раньше, и оказался прав. Уже в конце сентября ветра нагнали тучи, разродившиеся обильными снегопадами. Без дела сидеть не пришлось. Необходимо было запастись дровами на всю зиму. Неизвестная местность хранила под снегом много ловушек, о которых нельзя было догадаться, пока не наступишь. Матвей не раз проваливался под снег, уверенно ступив в сугроб. К счастью, ему удалось отделаться незначительными ушибами. Так он на собственном опыте создал для себя карту троп, по которым можно было ходить без опаски.

Свежий снег напомнил ему о том, что здесь он не один. Зигзаги заячьих следов регулярно пересекались с маршрутами его движения, но вживую увидеть животное ему не удавалось. Зато в его жилище пожаловали мелкие грызуны, учуявшие тепло, уют и пищу. Матвей истреблял их, как только мог, опасаясь, что до весны еды на всех не хватит. Ночью он регулярно слышал шорох мелких лапок, снующих по полу и по стенам.

На носу уже был Новый год. По новому летоисчислению наступал двадцать первый год от всемирной катастрофы. Двадцать один год – как всё изменилось. Двадцать первый год, начатый человечеством заново. Матвей накатал снежков и украсил ими снаружи свой дом. Получилось чуть праздничнее, чем без них. На душе никакого праздника не чувствовалось. Постоянно лезли на ум мысли о матери с отцом, о себе, обречённом жить здесь до смерти, либо отправиться назад и с большой вероятностью погибнуть в скитаниях.

Матвей проснулся тридцать первого декабря как обычно, вместе с поздними лучами солнца, почти не показывающегося из-за горизонта. В этот день он задался целью сходить до берега, посмотреть состояние шлюпки и как крепко лёд сковал поверхность океана. Очень хотелось поесть свежей рыбки на праздник. Копчёная солёная рыба стояла поперёк горла, а почки, кажется, совсем отказывались фильтровать соль. Он просыпался каждый раз таким опухшим, что полдня видел свои веки, нависающие над глазами.

Матвей вышел на улицу, потянулся, привычным движением спустил штаны и замер. Ему показалось, что он увидел призрака. Взгляд его выражал испуг и крайнее удивление. Прямо на входе в ущелье стояло нечто, завёрнутое в шкуры. Матвей заправил штаны и не сдвинулся с места. Фигура тоже стояла не двигаясь. Немая сцена длилась пару минут. Наконец фигура сделала несмелый шаг вперёд, затем ещё один. Матвей ждал, размышляя, стоит ли ему броситься в дом и вытащить автомат для острастки.

– Привет! – произнесла фигура девичьим голосом на английском.

В голове Матвея мгновенно провернулся целый клубок предположений и гипотез.

– Привет! – поздоровался он на том же языке.

Девушка залопотала что-то неразборчивое и пошла уверенней. Матвей стоял и ждал, глядя на неожиданную гостью во все глаза. Она подошла и скинула с головы меховой колпак, по мнению Матвея сделанный довольно грубо. На вид девушке было около восемнадцати. Щёки её горели красным, будто она давно была на морозе.

– Кейт, – она протянула руку.

Матвей немного растерялся, потом всё-таки пожал её.

– Матвей, – произнёс он и заметил удивление гостьи.

– Матьуи, – повторила она.

– Да, типа того, – произнёс Матвей по-русски, а потом перешёл на английский, который немного практиковал с американцами, живущими в посёлке. – Мой английский плохой. Я русский.

– Русский? – удивилась Кейт. – Как ты тут оказался?

– Долгая история. А ты откуда?

– Мы живём недалеко. Полдня на лодке по воде или по льду. По земле намного дольше, дня два, плохая дорога.

– Ты знала, что я здесь живу? – спросил Матвей, предположив, что визит девушки был спланированным.

– Знала. Я видела твою оранжевую лодку в море. Ждала, когда станет лёд.

– А вас много?

– Тринадцать. Чёртова дюжина. Было больше, но мужчины погибли.

– Всего? Так вы не с подводной лодки «Монтана»?

– Да, а ты знаешь про неё?

– Да, и капитана вашего, Мак… как его, Макконелли.

– Да, Коннелли, – поправила Кейт. – Он был капитаном, а потом главой посёлка.

– А сейчас?

– Все погибли. Каменный завал, сошедший с гор из-за прорвавшегося озера, уничтожил посёлок. Остались только мы, потому что наш духовный отец Брайан предвидел гибель и спас нас.

Матвей понимал не всё, но улавливал общий смысл. То, что люди погибли, он понял.

– Мне очень жаль. Теперь понятно, почему он не выполнил своего обещания, – Матвей спохватился. – Извини, проходи в дом, я сейчас приду.

Девушка не стала скромничать. Матвей приоткрыл ей приставную дверь, и она юркнула внутрь. Он отошёл подальше от дома. При такой гостье не стоило портить праздничный цвет снега. Первый шок