Ограбление Харон - Юрий Иванович

– Всем остальным займутся профессиональные следователи! – торжественно пообещал Рюкилов. – А если вы понадобитесь, вас вызовут повесткой. Всего хорошего!

Понурившись, дама вышла из кабинета, еле слышно бормоча себе под нос:

– Чего уж тут хорошего?.. Вокруг убивают, бросают, женятся…

Когда она ушла, полковник вызвал сержанта и строго приказал:

– Что хочешь делай, но чтобы этой… да и подобной ей посетительниц я больше в жизни не видел!

– Поняла!

– Кто там еще в приемной?

– Директор рынка, вы его сами вызывали.

– Ну давай его сюда, хоть с умным прохиндеем пообщаюсь…

Служба, пусть и неизвестно до какого времени, продолжалась.

Оставить без надзора такое детище, как «Логотранс», надолго Элла Витальевна и помыслить не могла. И когда сразу после оглашения завещания приставленный к ней Шалавин заявил, что «…скоро отправимся в Заволжье», она тут же об этом забыла.

Но прошло несколько дней, и в ее руках оказалось письмо, написанное рукой покойного Никиты Трофимовича. И там, в частности, были такие строки:

«…ничему не удивляйся, а просто верь моей предусмотрительности. Перед своим последним часом я все продумал, и теперь (я в этом уверен абсолютно!) все идет великолепно. Так что перекладывай все свои обязанности на плечи назначенных тобой замов и собирайся в краткосрочный отпуск. Считай это моим распоряжением. А если нет нужных заместителей, то значит, я и в тебе ошибся…

Так что не подведи старика! Собирайся в путь! А Жора купит нужные билеты и сопроводит тебя в нужное место.

А пока прощаюсь… до следующего моего письма!»

Там еще много чего оказалось ценного и нужного в виде подсказок, паролей и номеров счетов. Только за конфиденциальность и пользу подобного письма следовало наградить Шалавина немалой премией. А уж как оно оказалось в его руках – вообще в голове не укладывалось.

Ну и в конце дня, просидев над письмом часа два, перед тем как уснуть, Яровая окончательно убедилась в огромной странности всего происходящего. У нее даже мелькнула жуткая мысль, что на самом деле господин Шенгаут не умер, а вместо него похоронили кого-то другого. Уж слишком мистическим выглядело его предвидение всех событий и уж слишком точно он на них сумел отреагировать из глубины прошедшего времени.

А такого быть не могло, потому что… такого не бывает никогда!

Вот в таком психологическом раздрае и попыталась Элла заснуть. Утешая себя пословицей «Утро вечера мудренее».

Но вместо утренней уверенности в себе проснулась с иной уверенностью, которую даже мысленно побоялась озвучить: «А ведь Никита жив! Точно жив». Иначе он никак не мог написать подобное письмо перед смертью! И придется мне принять эту версию за основную. Потому что все остальное – полнейший нонсенс!»

Ну и раз линия поведения вынужденно изменилась, приходилось подчиняться распоряжениям в письме. А потому, появившись в главном офисе, Яровая заявила вызванному в кабинет Шалавину:

– Жора, вот прямо-таки «на днях» мы выехать в отпуск никак не сможем. Даже если придет с того света приказ о моем увольнении. Мне все-таки понадобится целая неделя, чтобы компания заработала как часы. И только тогда мы отправимся в ваше Заволжье.

На эти слова ревизор лишь многозначительно похлопал себя по карману пиджака:

– Ну да, в письме для меня так и сказано, что недельку, скорей всего, придется здесь еще попотеть. Так что все нормально, в сроки мы укладываемся. Работайте спокойно, Элла Витальевна.

Яровая еле сдержалась, чтобы не бросить в этого делового сноба письменный набор с ручками. Но плотно сжала губы, ругаясь только мысленно:

«Что же это творится?! Этот тип еще и отдельные инструкции для себя получает?! Или он сразу ко мне надсмотрщиком приставлен? И какой же гад для себя извлечет пользу из всего этого? – Но немножко подумав, успокоилась, осознав, что ведет себя неправильно: – Почему я пытаюсь все время этого типа игнорировать? Он ведь так много знает… хоть и прикидывается в какой-то степени недоумком. А не попробовать ли мне выпытать у него некоторые секреты?»

После чего улыбнулась самой открытой своей улыбкой и искренне поблагодарила:

– Ох, Жора! Вы мне так помогли, даже не знаю, что бы я без вас делала.

– Ну что вы, – нагло улыбнулся в ответ мужчина. – Это моя работа: решать возникшие проблемы и помогать людям.

– Кофе или чай со мной выпьете?

– С удовольствием! Чай… да и кофе, пожалуй. А! – вспомнил он что-то важное, хоть и оказавшееся вершиной незамутненной непосредственности: – И шоколадки я люблю.

Элла заказала секретарю все необходимое и вновь улыбнулась временному сотруднику, проявляя глубокое сочувствие:

– Наверное, трудно приходится? По всей стране случается мотаться?

– Ну-у… я бы не сказал, что по всей стране… – начал мямлить Шалавин. – Я как-то раньше все больше в одном поселке работал. Хотя… и служить довелось, да, было дело.

– Ага! То есть именно в этом поселке сейчас и проживает ваш покровитель, шлющий нам обоим письма? – Спрашивая это, она совершенно не надеялась на ответ, но, видимо, расслабившийся от похвал Шалавин решил показать, насколько он деловой, хваткий и какие у него есть замечательные друзья:

– Ну да, Роман сейчас опять на малой родине зацепился. Видимо, ему эта Германия совсем приелась. А уж как мы с ним одну банковскую аферу распутали – сказка!..

И с жаром, не забывая попутно пить кофе с чаем и заедать напитки шоколадом, принялся пересказывать недавние перипетии с его домом и заложенным участком. По ним выходило, что рассказчик наравне с каким-то Романом узнал, добился, пригрозил как следует, позвонил куда надо, и справедливость восторжествовала.

После чего совсем польщенный полным вниманием Яровой продолжил друга нахваливать:

– А еще Ромка драться умеет! Лучше всех! Десяток любых культуристов шутя поломать может. И я даже рад, что он к Стрелочке вернулся. Она его всю жизнь любит и столько лет ждала…

Воспользовавшись короткой паузой, Яровая осторожно спросила:

– А как там оказался господин Шенгаут? И когда он там побывал в последнее время?

– Вы про Никиту Трофимовича спрашиваете? – уточнил Жора, прекрасно в последние дни усвоивший имя основателя, в детище которого он работает. – Так я его раньше и не знал. И никогда прежде не видел. Даже не подозревал о его существовании.

– А как же письма от него? Или с господином Шенгаутом хорошо знаком этот ваш… Ромка?

– Не-е! Ромка его тоже не знает. Наверное… А вот что и почему, эти тайны я раскрыть не могу. Да! И не просите!

– Ну хоть полслова, а? – Шеф состроила умильное личико, и это великолепно подействовало: