Паутина любви - Виктория Холт

— Опасность может таиться везде, даже в этом саду. Представьте, что внезапно вы потеряете равновесие… предательский камень… оползень. Такое случается, и вы рухнете вниз… прямо на эти черные камни!

Я неожиданно почувствовала страх — мне показалось, что он еще больше придвинулся ко мне.

— Я об этом не думала!

— Думать и не нужно, нужно соблюдать осторожность. Здесь все производит впечатление полного покоя, но не является таким, каким выглядит. И всегда помните, что море опасно!

— Мистер Льюит, вы здесь? — по склону к нам спускалась служанка. Было впечатление, что исчезли какие-то злые чары. Помимо воли я облегченно вздохнула. — Сэр, случилось ужасное! — закричала служанка. — С мистером Дермотом несчастный случай! Его повезли в больницу.

— Несчастный случай? — воскликнул Гордон.

— Он упал с лошади, сэр! Миссис Льюит послала меня за вами.

Гордон уже устремился вверх по склону, и я последовала за ним.

Гордон, Матильда и я отправились в больницу Плимута, куда был доставлен Дермот. Нам не разрешили повидать его, но с доктором мы поговорили.

— Он серьезно пострадал, — сказал врач.

— А он не?.. — начала Матильда.

— Он поправится, но это займет довольно много времени, да и потом, возможно…

— О, Господи! — пробормотала Матильда.

— Вы хотите сказать, что он останется инвалидом? — спросил Гордон.

— Это не исключено: у него повреждена спина. Очень неудачное падение: он мог бы погибнуть. — Вы знаете, как это произошло? — Судя по всему, он слишком быстро скакал и… Выглядит это так, будто он был… ну, нельзя сказать, чтобы он был пьян, но… я бы сказал — не вполне трезв!

— Он совсем недавно пережил огромное горе, потеряв жену, — пояснила я.

— Вы можете повидаться с ним, когда он очнётся после анестезии. Пришлось сделать небольшую операцию, но особой помощи оказать ему мы не смогли. — Значит, он надолго слег?

— О нет, отсюда он выпишется через несколько дней… если мы не сможем больше ничего сделать для него. Возможно, терапия, но это позже. В общем, посмотрим.

Нас оставили в комнате для посетителей, пообещав вызвать, когда Дермот будет в состоянии принять нас.

— Это ужасно! — сказала Матильда. — Что же это такое? После смерти Аннетты у нас какая-то полоса несчастий. Все это пугает!

— Иногда так в жизни бывает, — сказал Гордон, взглянув на мать. — Произошел несчастный случай, и никто в этом не виноват…

— Полагаю, во всем виноваты злые силы! — сказала я. Гордон кивнул.

— Возможно, он и поправится? Врачи часто ошибаются.

Через некоторое время к нам вышла медсестра. Она сказала, что мы можем повидать Дермота, но не должны слишком утомлять его.

Дермот лежал в палате, рассчитанной на несколько человек. Медсестра отдёрнула шторы, которыми была завешана кровать.

Выглядел он, бледным, очень больным и слабо улыбнулся нам. — Ну и наделал я хлопот! — сказал он, вымученно улыбнувшись.

— Дорогой мой Дермот! — сказала Матильда. — Мы так за вас беспокоимся!

— Я еще жив, — сказал он чуть ли не с сожалением.

— Что произошло? — спросил Гордон.

— Я не знаю: только что я скакал, а в следующую секунду уже ударился оземь, а бедняжка Сейбл помчалась дальше. Должно быть, я был неосторожен.

— Что ж, теперь отдыхайте, — вздохнула Матильда. — Вы поправитесь, но это займет время.

— Время… — сказал он, прикрыв глаза.

К нам шла сестра, знаками показывая, чтобы мы вышли.

В дверях мы оглянулись. Глаза Дермота были закрыты, и он, похоже, не замечал, что мы уходим.

Как и предполагалось, распространились слухи. Что происходит в Трегарленде? Что-то не так, одно несчастье за другим: смерть первой миссис Трегарленд; потом эта молодая женщина из чужих краев начала путаться под ногами и привела Джермина к Трегарлендам. Ясное дело, привидение не будет стоять в стороне и смотреть, чтобы такое творилось. Что плохо с иностранцами, так это то, что они в привидениях не разбираются. Ну, они их научат!

Двух молодых женщин забрало море, хотя первую еще до того, как появилась эта настырная иностранка, так что это было лишь предупреждением о том, что вражда жива, как никогда. Потом хозяин упал с лошади и, говорят, не скоро снова сядет в седло. Это опять же предупреждение: не суйся в дела, в которых не понимаешь.

Я испытывала огромное желание уехать отсюда.

Я могла, конечно, упаковать вещи и сразу уехать домой, но что делать с Тристаном? Как сказал бы Ричард, нянюшка вполне в состоянии сама присмотреть за ребенком. Если бы я могла взять его с собой!

Была еще одна причина: мне пришлось бы расстаться с Джоуэном Джермином, а этого не хотелось. Встречи с ним вносили, казалось, здоровую струю в мою здешнюю жизнь. Его явно интересовали мои дела; он помог мне избавиться от страха перед шепчущими голосами; он понимал, как мне необходимо быть возле Тристана; он всерьез принимал мои страхи, расстройства и колебания. Похоже, он понимал меня, как никто.

Выписался из больницы Дермот, и стало ясно, что он серьезно пострадал. Он передвигался с большим трудом и по приезде сразу же отправился в постель, поскольку поездка очень утомила его. В доме воцарилось подавленное настроение. Впервые в поведении старого мистера Трегарленда не наблюдалось скрытой насмешки. Он был всерьез потрясен: в конце концов, пострадал его единственный сын. В течение последующих дней стало видно, сколь беспомощен теперь Дермот. Нам сказали, что надежды на полное выздоровление мало, хотя некоторого улучшения состояния врачи ожидали. Нас предупредили, что это займет много времени.

Джеймс Трегарленд начал обсуждать, что именно в связи с этим следует сделать. Дермоту было необходимо раздобыть кресло-каталку, а комнату для него оборудовать на первом этаже. Все это было несложно. На Джека, работавшего в конюшне, можно было положиться. Он был сильным мужчиной, а в случае необходимости на помощь ему пришел бы Сет, чья физическая сила вполне компенсировала недостаток умственных способностей.

Сложнее было поддержать бодрость духа в Дермоте… Несчастье, последовавшее за смертью Дорабеллы, было слишком тяжким грузом. Пожалуй, и это падение можно было объяснить его расстроенным состоянием. Все стремились хоть чем-то помочь Дермоту. Была подготовлена прекрасная комната на первом этаже с огромными окнами, выходящими на море. Доставлено кресло, в котором он мог передвигаться по дому. У него часто возникали боли, и он был вынужден принимать сильные болеутоляющие таблетки. Раз в неделю — если не требовалось чаще — приходил доктор. Сделано было все возможное.

Дермот был окружен заботой. К нему постоянно шли посетители. Мы позаботились о том, чтобы он не оставался в одиночестве. Джек вел себя как его преданный раб. Дермот любил, когда я посещала его, и наш разговор неизбежно заходил о Дорабелле — какой она была чудесной, как он полюбил ее с первого взгляда, а потом… потом потерял ее. Его надо было даже удерживать от излишних разговоров на эту тему.