Черный Маг Императора 5 - Александр Герда

У меня просто не было другого выхода. Что делать, если заранее знаешь — тебя обязательно спросят.

— Темников… — Пальчикова оторвалась от журнала и устремила на меня свой пристальный взгляд.

— Слушаю, вас, Стефания Ярославовна, — привычно отозвался я, под издевательские смешки некоторых одноклассников.

— В пятницу я проверяла ваши самостоятельные работы и оказывается, что половина вашего класса до сих пор не знает ответов на самые элементарные вопросы…

Улитка сделала многозначительную паузу, во время которой в классе повисло небольшое напряжение — каждый раздумывал, какую оценку он схлопотал за самостоятельную. Лично я вообще не волновался насчет нее. Вопросы там и правда были самые простые, даже не знаю, как на них можно было не ответить.

— Учитывая, что ты получил пять баллов, Максим, — продолжила она, — я думаю, ты легко ответишь на мои вопросы вслух. Чтобы класс еще раз внимательно послушал и записал, если нужно.

— Постараюсь, Стефания Ярославовна.

— Скажи всем для начала, какая фигура является основной для проведения ритуалов?

— Круг.

— Все просто, не так ли? — спросила она и обвела взглядом класс. — Но некоторые умудрились написать, что это треугольник. А кое-кто вообще решил, что это звезда.

Мы переглянулись, пытаясь понять кто мог такое написать? Понятное дело, что все сделали вид, будто на такую глупость никто не способен.

— Теперь объясни всем, чем спиритизм отличается от некромантии? — задала мне второй вопрос Пальчикова. — У нас есть такие, которые считают, что это одно и то же.

— Спиритизм предполагает лишь общение с мертвыми формами, а некромантия…

— Дальше можете не продолжать, — оборвала она меня на полуслове. — Думаю, основная суть всем ясна. Я правильно полагаю, что все понимают разницу между обычным общением и действием?

Ответом ей послужило дружное молчание. Даже если кто-то этого не до конца понял, выглядеть самым тупым никому особо не хотелось.

— Судя по вашему дружному молчанию, всем понятно, — сказала Улитка и поправила свою огромную гулю на голове. — Больше всего меня пугает третий вопрос. Неужели я целый урок объясняла это зря? Скажи-ка, Максим, в чем заключается основная опасность проведения незнакомых ритуалов и почему их не следует практиковать самостоятельно? У нас оказывается некоторые думают, что это детские игрушки.

— Потому что за каждым ритуалом следует магический откат. Чем сложнее ритуал, тем он сильнее, поэтому нужно точно рассчитать свои силы, если…

— Если не хочешь, чтобы произошла какая-нибудь неприятность вроде глухоты, потери дара речи или смерти, — закончила за меня Пальчикова. — Вроде бы ничего сложного, правда? Однако некоторые написали какие-то глупости про ожоги, взрывы и прочую ерунду.

Сейчас ее голос был особенно громким, так что класс ожидаемо притих. Она грозно смотрела на нас не меньше минуты, прежде чем решила закончить экзекуцию.

— Открываем тетради и пишем: «Меры предосторожности и защиты как основа работы с ритуалами».

Пока все дружно склонили головы над тетрадями, я раздумывал над несправедливостью жизни. Любому другому за эти ответы старуха поставила бы пять баллов, я же об этом мог только мечтать.

— Я же тебе говорил, мой мальчик, зато ты будешь знать предмет лучше остальных, — напомнил мне Дориан свои слова, сказанные в начале учебного года.

— От тебя ничего другого и не услышишь… Ладно, не отвлекай тогда, если ничего другого сказать не можешь…

Вот так, за уроками, незаметно пролетело два дня. Ну а может быть просто события предстоящих выходных подгоняли часы, которые, как мне казалось, обычно тянулись намного медленнее.

Под вечер вторника Лешка сделался еще мрачнее и даже отказался от ежедневных вечерних посиделок в школьном парке, во время которых мы обсуждали всякую ерунду. Да что там, он и с Настей толком не гулял. Так… Лишь для видимости. По его лицу не скажешь, что он получал от этого особое удовольствие.

Зато, когда я вернулся в комнату и читал на ночь учебник по менталистике, меня навестил Корвин. Впустив его в комнату вместе с порывом холодного ветра, я отложил учебник и поздоровался с птицей:

— Привет, охламон! Ты где пропадал столько дней?

В ответ он соскочил со стола на кровать, а затем запрыгнул мне на руки. Я погладил его по голове, а он потерся о мою ладонь клювом. Редкое явление, даже не попытался меня разок долбануть, как это обычно происходило.

За последнее время он уже окончательно отошел от того странного происшествия, в результате которого моя комната лишилась оконных стекол. Перестал вздрагивать, когда ветер вдруг стучал ветками по стеклу, да и вообще от громких звуков. Еще не так давно он нервничал даже когда у меня телефон звонил. То и дело недовольно пощелкивал клювом.

Теперь вот сидит на руках, довольный и важный. Тот самый Корвин, к которому я так привык за все это время. Кстати, интересный факт, он стал намного реже меня клевать, чем раньше. Вот бы совсем перестал…

Посидев несколько минут у меня на руках, он спрыгнул на пол, затем забрался на стул, а оттуда к моему шкафу с артефактами.

— Кар! Кар! Кар! — громко раскаркался он и клювом долбанул по тому месту, где у меня была спрятана часть Вороньего Амулета и книга.

— Ты чего, Корвин?

— Кар! Кар! Кар! — на этот раз он был еще громче. С учетом того, что время уже позднее, представляю, как хорошо его было слышно по всей общаге.

— Да угомонись ты! На часы смотрел?

Я встал с кровати, вытащил из шкафа кусок амулета с книгой, подозревая, что именно этого добивается от меня птица.

— Ну, что ты хочешь? — спросил я у него и положил перед ним книгу.

Он с важным видом стал на нее и клацнул по ней клювом.

— Кар!

— Мне кажется, он тебе намекает, чтобы ты немедленно отправлялся за следующей частью амулета, — сонным голосом сказал Мор, который отключился еще в тот момент, когда я читал учебник.

— Ты как всегда в своем репертуаре, Дориан. Капитан Очевидность, это твое второе имя.

— Угу, — на удивление быстро согласился он. — И еще попроси его потише каркать, а то даже у меня от него голова начинает болеть.

— Не ври, у тебя такого не бывает!

В этот момент кто-то постучал в дверь. Я немного приоткрыл ее и увидел дежурного, который стоял перед входом в мою комнату с крайне недовольным лицом.