Ричард Длинные Руки - бургграф - Гай Юлий Орловский

Лучник впереди устроился на высоком камне, греется, как ящерица, на солнце. Лук лежит рядом, в землю воткнул две стрелы. Вторая, понятно, контрольная.

Я всмотрелся в эту сытую тупую морду, злость начала подниматься медленно, как лава в проснувшемся вулкане. Тех троих я сразил без всякой злобы: видел только багровые пятна. Пошли по мою шкуру — поплатились своими. А эта сволочь рассчитывает вот так, лежа на вершине каменистого холма, спокойно прицелиться в ничего не подозревающего путника...

Руки мои стиснули древко лука, я перевел дыхание, наложил стрелу на тетиву и вышел из-за деревьев. Лучник живо ухватил лук, я ведь иду, ничего не подозревая, засады не вижу, можно прицелиться спокойно...

Я рывком поднял лук и выпустил стрелу, держа взглядом правое плечо лучника. Он охнул, опустил тетиву, мимо моего уха свистнуло, а в его плече появился кончик стрелы. Лук выпал из его руки, он в бессилии зажал рану ладонью.

— Кто идет за шерстью, — сказал я громко, — возвращается стриженым.

— Сволочь, — процедил он.

— Это вопрос мировоззрения, — возразил я. — Ты, наверное, из варваров?

Он плюнул под ноги.

— Сам ты... а еще благородный!

Я повесил лук за спиной, очень довольный, везде одни победы, как хорошо, помахал ему рукой.

— Советую всё же сменить профессию!

Я не успел сделать шага, как за спиной раздалось насмешливое:

— И мне?

Второй лучник поднялся над завалом из камней по пояс, тетива натянута до отказа, целит в лицо. Холод растекся по телу, я смотрел в прищуренные жестокие глаза и проговорил горько:

— Укрепляй фронт, и тебя подстрелят в спину... — Он сказал довольно:

— Очень точно, парень. Узнаю бывалого солдата.

Я сказал еще торопливее, видя, что его пальцы на тетиве со стрелой вот-вот разомкнутся:

— Ты, конечно, намного сильнее напарника... И ты явно лучший...

Он довольно буркнул:

— Ты сейчас убедишься.

— Настоящих сразу видно, — сказал я торопливо, — но как насчет двух предупредительных выстрелов?

Он округлил глаза.

— А что это?

— Два выстрела в воздух, — объяснил я, — чтобы я всё понял, испугался и сам отдал тебе всё, что пожелаешь! Зачем тебе стрелы тратить?

— Два выстрела в воздух? — переспросил он. — В смысле, в небо? А вдруг промахнусь?

Он наслаждался ситуацией, камни загремели, раненый начал спускаться по насыпи. В его взгляде я видел злую радость. Оказавшись передо мной, он крикнул наверх:

— Апикс, не убивай его сразу!.. Я эту сволочь хочу поджарить на медленном огне за мою руку.

— Ребята, — сказал я торопливо, — я вам всё и так отдам...

Тетива щелкнула, я дернулся в сторону, но запоздал, правую руку обожгла острая боль, одновременно схватил молот левой и неумело метнул в стрелка. Затрещал воздух, хлопнуло, молот описал дугу, возвращаясь. Я выставил ладонь, смачно шлепнуло рукоятью.

Раненый обалдело смотрел на меня, оглянулся в сторону напарника, там пусто, снова повернул голову ко мне.

— Ничто так не портит цель, как выстрел, — объяснил я. — Я же говорил насчет предупредительного выстрела в лоб?

Он повернулся и бросился вверх по склону. Я поколебался, хорошо бы дать человеку шанс исправиться, об этом только и кричат правозащитники... наверное, сотоварищей защищают, но с другой стороны паладины ну просто обязаны очищать мир от скверны...

Молот выметнулся из ладони, как засидевшийся в клетке голубь. Убегающего ударило в спину. Он упал лицом вниз, под ним сразу же начала расплываться широкая лужа из пробитой спины. Я поймал возвращающийся молот и перевел дыхание: научился бить вполсилы и даже в четверть.

Боль вернулась снова, я сел, прислонившись к камню, и начал медленно вытаскивать стрелу, потом опомнился, обругал себя идиотом и, обломив кончик, протолкнул через рану. Всё это время подвывал от жалости к себе, замечательному, корчился, умирал от страданий, здесь можно, никто не видит, а когда обломки стрелы оказались на земле, поспешно заращивал рану и клял себя, что потерял бдительность.

— Хорошо смеется тот... кто стреляет первым, — сообщил я себе. — Но кто стреляет последним, тот вообще ржет во всё горло.

Мир — это когда стреляют где-то в другом месте. Что бы в этом мире ни делал, всё равно могут подстрелить. Даже если ничего не делаешь. А когда нет определенной цели, обычно стреляют без промаха, как этот гад, чтоб его черти в аду в самом большом котле сварили.

Отсюда выход — надо идти и надо драться. Идти в город, там меня всё равно ждут меньше всего...

Нагруженные телеги везут к широко распахнутым городским воротам мешки с мукой, рыбой, битой птицей. Я увидел даже караван верблюдов, караванщики безжалостно подгоняют измученных животных, чтобы поскорее разгрузить и успеть начать торговлю уже сегодня.

Я остановился на безопасном расстоянии, постарался вспомнить, каким я себя вижу в зеркале, но получалось хреново, морда смазывается, глаза и нос явно не мои, в конце концов я, озлившись, напялил на фантом плащ с капюшоном и постарался придать ему вид человека, который старается пройти незаметно.

Это да, получилось, таких я не раз видел на улицах города. Надо только сделать ростом повыше... еще выше, плечи раздвинуть, так чтобы горбься или нет, а такого заметят всё равно.

— Ну вот и хорошо, — прошептал я. — Теперь давай, братец, двигай в заданном партией направлении... Неважно, сколько ты пройдешь, лишь бы... ну, сам понимаешь...

Фантом двинулся вдоль домов, со стороны казалось, что старается держаться тени, замечательно просто, улица достаточно длинная, ну там далеко неизбежный поворот, а здесь еще достаточно прямой участок...

Вспомнилось, что в богатых домах строят извилистые коридоры, мол, нечистая сила может двигаться только по прямой, а я вот сейчас, похоже, создал некое подобие нечистой силы.

Не все обратили внимание на закапюшоненную фигуру, только двое игроков в кости переглянулись, поднялись и пошли следом..

Я поспешно двинулся дальше, в ближайшем темном углу создал еще одного, похожего на меня ростом и статью, замаскировал кое-как и выпустил на середину улицы.

Третьего я заставил вскарабкаться на крышу, его заметили так не скоро, что я сам хотел указать на него пальцем. Наконец народ начал волноваться, появились охочие быстро заработать на поимке беглого преступника, именующего себя благородным рыцарем сэром Ричардом, а я потихоньку пробирался дворами и закоулками к церкви.

Здесь сравнительно тихо, церковь на отшибе, а борделей поблизости нет. Не из уважения к церкви, в бизнесе нет такого понятия, просто бордели идут от порта, а церковь от него слишком далеко.