Записки экспедитора Тайной канцелярии - Олег Рясков

И действительно, упорхнуть, подобно кенору из бокала, не представлялось никакой возможности. Егорка, подъехавший с докладом, только подтвердил мысль Ушакова:

– Осмелюсь доложить, Ваше сиятельство! Солдаты оцепили с полторы версты. Так что злодеев мы схватить должны!

– Ну что, Самойлов, пойдем, – довольно крякнул Андрей Иванович.

Любил он такие минуты. Не столько победа нравилась ему, сколько предвкушение скорой победы. Иван взял зрительную трубу и в обозначенном на карте месте увидел карету, а подле нее мужиков, копавших землю. Он перевел трубу и различил в высокой траве и в кустах кольцо драгун, которое, словно праведный рок, сжималось вокруг дуба.

«Да, не проскочит злодей. Окружили», – подумал Самойлов.

И вдруг картинка в трубе пропала. Иван отвел ее от глаз и обнаружил прямо перед собой возок с сеном, а на нем бородатого мужичка в дырявом кафтане.

– Слышь, служивый! – обратился он к Ивану. – Что ж за беда такая приключилась, что солдатушек столько нагнали?

– Давай, борода, езжай с богом, охота у нас здесь.

– Охота? Это ж на какого зверя? На медведя?

– Да на него, родимого. Давай проваливай!

– Ну, дай вам бог, значить, словить зверя.

Мужик чмокнул губами и тронул лошадей.

Самойлов вновь поднес трубу к глазам и увидел, как солдаты окружили копавших.

Те опустили лопаты и в оцепенении сбились в кучу у раскидистого дуба. Самойлов побежал вперед, через минуту он был уже у дерева, тут и Туманов подоспел. Иван открыл дверцу кареты и наставил пистоль на сидевшего в ней человека.

– Вы арестованы! – крикнул он.

– За что, барин? – повернулся к нему бородатый мужик, одетый в господскую треуголку и плащ.

– Ух, умора! – раздался сзади смех Ушакова. – Более удивительного сочетания рожи и одежи я еще не видел… Да, ловкач, – причмокнул губами Андрей Иванович.

Что-что, а проигрывать он умел. На его веку поражения случались едва ли не чаще, чем победы. Они-то и приучили Ушакова не терять уверенности, что поражение – это еще не проигрыш.

– Ну ничего, сдается мне, что мы его все равно поймаем.

– Каким образом? – Самойлову как раз пока было трудно смириться с таким явным промахом.

– Белозеровы у нас? У нас! И под страхом казни семьи он выдаст себя.

Да, сей аргумент главы Тайной канцелярии Самойлов едва ли мог счесть убедительным.

Ушаков не замедлил послать за Белозеровыми. Гонец был снабжен соответствующей бумагой, а на словах предупрежден, что дело срочное. Потому скакал он без отдыху, хотя и путь неблизкий. Ну да ведь он солдат, может и без отдыху, а животине не объяснишь, что дело государственной важности. Утомился совсем каурый, вот и пришлось солдату остановиться на постоялом дворе. Он велел мужичку, принявшему у него поводья, дать лошади овса, а сам зашел внутрь.

За одним из столов молодой солдат с аппетитом ел суп. Гонец обрадовался, все родной человек в чужих краях. Снял с себя торбу и сел напротив.

– Бог в помощь, – завел он разговор. – Издалека?

Солдатик оказался словоохотливым:

– Так с Владыкина.

– О, а я туда как раз. За графиней Белозеровой с племянницами.

– Чего изволите? – обратился хозяин постоялого двора к новому гостю.

Тот долго задерживаться не собирался, а потому попросил только квасу.

– Это ты, брат, опоздал, – отер усы гвардеец из Владыкина.

– Опоздал?

– Преставились твои Белозеровы. От оспы все как одна слегли, и трех дней не промучились.

– Вот те раз! Что же мне делать?

– А что делать?

– Ну, приказ-то у меня – привезти.

– Привезти покойников за четыреста верст? Это тебе, брат, льда не хватит. А потом, покажи приказ-то.

– Вот смотри. Приказ! – Гонец достал бумагу и протянул ее солдату.

Тот прочел внимательно.

– Ну, так здесь сказано «.привезти для допроса», а про покойников ничего не говорится. Мертвых тебе могут и не отдать, уж больно строг комендант.

– Так что ж делать? – совсем растерялся гонец.

– За другой бумагой возвращаться, чтобы покойников отдали, иначе никак, – пожал плечами солдат.

– Вот те раз… – досада прозвучала в голосе курьера.

– Вот что, ты мне приказ, значит, дай. Я его коменданту покажу. Мы их пока хоронить не будем. А ежели покойников везти решат, все готово будет. Приготовим, льдом обложим.

Гонец обрадовался такому обороту дела. А и впрямь, так он почти сутки сбережет. Чего ему туда-сюда мотаться – сказано же было: дело безотлагательное.

– Ладно. Стало быть, так и решим, – ударил он кулаком по столу.

– Так и решим. Поспешай, поспешай за приказом-то, – подбодрил его товарищ.

Гонец выпил квасу, надел треуголку и отправился в путь, не мешкая.

Не такой встречи ожидал солдат. Ушаков взревел, что раненый зверь:

– И ты, нехристь, поверил первому встречному, что они померли?!

– Так, Ваша светлость, как же не поверить? Он в форме был.

– Я ничего не понимаю, какая форма, с кем ты разговаривал?.. – свирепел Ушаков.

Самойлов едва успел слово вставить:

– Ваша светлость…

Ушаков замолчал и с раздражением уставился на Ивана.

– Помните, у вас в доме у солдата мундир пропал? – спросил тот.

Ушаков махнул рукой курьеру, чтобы уходил с глаз долой:

– Пшел вон!

Солдат поспешно удалился.

– Ты думаешь, он уже тогда предполагал, что мы отправим за его семьей?

– Я уверен, что он действовал по заранее продуманному плану и опережал нас на шаг. Выкрал куски гобелена, составил карту, выкопал семейные сокровища.

– И?.. – прервал его Ушаков, который и так с трудом сдерживал гнев.

– И, переодевшись гонцом, освободил своих родственников, имея на руках ваш же указ. Во всяком случае, если верить обманутому курьеру.