Ждать ли добрых вестей? - Кейт Аткинсон

— У адвоката есть доверенность, — сказала девушка, что Луиза перевела как «тетя рехнулась».

— Миссис Баркер недееспособна?

— Она в Фернли. В доме престарелых.

— Так она существует, — отметил Маркус.

Он перенастраивал навигатор, и тут у Луизы зазвонил телефон. Эбби Нэш сказала:

— Босс? У меня тут кое-что насчет вызова машины — точнее, ничего. Обзвонили все прокатные службы Эдинбурга. Никакой Джоанне Траппер машину никто не присылал.

— Может, она не поменяла права, когда вышла замуж.

— В смысле — Мейсон? Так тоже пробовали. И тоже ноль. Но пока обзванивали, я подумала, можно и Декера проверить на всякий случай, и — бинго. Декер утром взял напрокат «рено-эспас». И что интересно, он был с дочерью.

— У него нет дочери.

— Потому и интересно.

— Сюжет закручивается, — прокомментировал довольный Маркус, когда Луиза все это ему пересказала.

Фернли — воплощенный Луизин кошмар. Перед телевизором сгрудились стулья с высокими спинками, пахнет казенной стряпней со слабым, но неуничтожимым оттенком дезинфекции. И не важно, что на доске объявлений висел график развлечений (Боулинг в холле) и экскурсий (Сад «Харлоу Карр», Хэррогит и обед «У Бетти»!), — все равно сюда посылали тех, кто никому не нужен. Тех, кому больше негде умереть. В такой приют ее отошлет Арчи, когда она станет беззубой и лысой, будет писаться в постель, забудет имя собственного сына. И его не в чем будет упрекнуть. Патрик о ней не позаботится, он же мужчина — статистика подсказывает, что он уже будет мертв, невзирая на гольф, красное вино и плавание.

Она сюда не поедет. Выйдет из жизни, шагнет в обжигающе-холодную ночь («Я, наверное, задержусь»),[151]ляжет под забором и уснет — только не сюда. Или перережет вены и по-римски невозмутимо подождет. Или раздобудет пистолет — раз плюнуть, — сунет дуло в рот, как лакричную палочку, и мозги вылетят из дыры в затылке. Она это почти предвкушала. Есть свои плюсы в том, чтобы умереть, не дожив до подгузников и просмотра бесконечно закольцованных повторов «Друзей» по телевизору. Габриэлла Мейсон, Патрикова Саманта, Дебби, сестра Элисон Нидлер. Застыли в янтаре памяти вечно молодыми. Вечно мертвыми.

В приемной Луиза предъявила удостоверение и наилюбезнейшую улыбку.

— Нам нужно переговорить с миссис Баркер, — сказала она толстой девице в бело-розовой клетчатой форме, которая была мала, — из-под формы пытались бежать валы жира. Сосиска в коже.

«Хейли» — значилось на пластиковом бедже. Жидкие светлые волосы зачесаны назад и собраны в хвостик, лунный лик безжалостно явлен взорам. Девица состроила глазки Маркусу — тот вежливо сделал вид, что не заметил.

Девица не без труда выудила из кармана шоколадку. Развернула, предложила Луизе. Шоколадка расплющилась и подтаяла — Луизе хотелось шоколада, но она отмахнулась. Маркус взял кусочек, и девица вспыхнула. Похожа на сахарную свинку. Луизе они когда-то нравились.

— Как думаете, сможет миссис Баркер с нами поговорить? — спросила она.

— Сомневаюсь, — ответила девица.

— Потому что она не в себе?

— Потому что она умерла.

М-да, подумала Луиза. Смерть блистательно затыкает рты. Пожилая Тетя уходит направо за кулисы.

— Недавно? — спросил Маркус.

— Пару недель назад. Обширный инсульт, — прибавила девица, кинув в рот последний кусок шоколада.

— Надо бы ее адвокату сообщить, — сказала Луиза скорее себе, чем девице. Да и Нилу Трапперу сообщить неплохо бы. — А родные у нее были?

— По-моему, где-то был племянник или племянница, но они… как это называется… слово такое? Похоже на «удавились».

— Отдалились?

— Да, точно. Отдалились.

— Она не существует. Нет больше никакой тети, — сказал Маркус, когда нечестивое чистилище Фернли осталось позади. — Тетино бытие прекратилось, она теперь бывшая тетя. Если сюжет закрутится туже, он станет пружиной, а, босс?

— Ты поведешь, скаут, — великодушно разрешила Луиза. От головной боли уже тошнило.

— А теперь что, босс?

— Ни малейших догадок. Можно сыру купить. Нет, погоди, звякни в отдел, пусть выяснят, кто навещал Декера в тюрьме за последний год. Он уходит с места железнодорожной катастрофы и вместе с так называемой дочерью нанимает здоровенную тачку. Выясни, кто эта дочь на самом деле. Кто-то ему помогает.

— Может, он просто снял девицу. Или насильно умыкнул.

— Господи Иисусе, — сказала Луиза. — Не лезь в эти дебри.

— Как думаете, Декер как-то связан с тетей? — спросил Маркус.

— Я уже вообще не понимаю, кто с кем и как связан.

Никакой тети нет — хотя бы это неоспоримый факт. Значит, либо Джоанна Траппер соврала мужу («Надо бы заехать проверить бедную старушку, тетю Агнес»), либо Нил Траппер соврал всем («Она уехала к больной тете»). А кто скорее соврет — Нил Траппер или прелестная доктор Траппер? Да не поймешь. Если коса найдет на камень, Джоанна Траппер, подозревала Луиза, не уступит лучшим на свете притворщикам.

Она убежала и спряталась однажды, теперь убежала и спряталась вновь. Освобождение Декера наверняка ее расстроило. Ей сейчас столько же лет, сколько было ее матери, когда ту убили, ее детке столько же, сколько было тогда брату. Ждать ли от нее глупостей? Вдруг она что-нибудь сделает с собой? С Декером? Может, тридцать лет в сердце своем она взращивала месть и теперь желала свершить правосудие? Бред какой-то, люди так не делают. Луиза бы сделала — она бы сложила кости Декера в домино, скормила его сердце кошкам, шла по его следам до исхода времен, но Луиза не такая, как все. Но ведь и Джоанна Траппер не такая, правда?

Они остановились в центре Хоза, и Луиза вышла, добрела до моста, поглядела на воду. Она плыла — Плавучая Луиза. Джоанна вышла из своей жизни без ничего (кроме детки, а детка — всё) и исчезла. Такому трюку можно только позавидовать. Джоанна Траппер, великая мастерица побега.

— Босс? — Рядом возник Маркус. — Порядок?

— Нормально, — сказала она, прибегнув к универсальному шотландскому слову, обозначающему любое состояние, от «я умираю от тоски» до «восторг мой затмевает звезды». — Нормально, — сказала она. — Я в норме.

А потом они пошли туда, куда ходят в таких городках. В кафе, выпить чаю.