Иди сюда, парень! - Тамерлан Тадтаев

– Позволь тебе напомнить, Сергей, что в этом сценарии я согласовывал с тобой каждую строчку. Я целых три месяца угробил на него, и в нем семьдесят три страницы двенадцатым кеглем. Это и есть гребаный полный метр, а не невнятный синопсис в три страницы!

Сергей вытаращился на меня как на говорящую обезьяну:

– Ты про какой сценарий говоришь? Я уже запутался в них.

– Про «Джонджоли», про какой еще?

– Ну хорошо, – Сергей сделал рукой жест, как будто прощал обезьяне ее дерзость.

– Слушай, я учился во ВГИКе у самого Арабова! Он тоже читал «Джонджоли» и одобрил его! Он, если ты забыл, является нашим сопродюсером в этом проекте!

– Тамплиер, прекращай гундосить, у тебя режиссерский вариант сценария! – Сергей покраснел, его большие голубые глаза, казалось, сейчас вылетят из орбит. – Имеется в виду, что ты должен описывать состояние героя, в котором он пребывает, природу, все эти тонкие нюансы…

Я перебил его, и довольно грубо:

– Я пишу свои сценарии по общепринятому стандарту, как положено в американской записи. Спроси у Димы, он тебе скажет то же самое.

– А объясни, пожалуйста, почему ты в своих малопонятных сценариях ставишь в конце каждой сцены затемнение?

– Разве? А вообще это не твое дело! – Я встал, прошелся по комнате и остановился за спиной Сергея. Он пытался повернуться ко мне лицом, но у него не получилось. Я вернулся на свое место, налил себе сока и решил закончить разговор. – Ты приехал на Каннский кинофестиваль благодаря тому, что снял фильм по моему малопонятному сценарию. Не забывай об этом, друг мой!

Повисла пауза, к которой прибегают в кино сценаристы и режиссеры, и она длилась ровно одну сигарету – я ее выкурил, стряхивая пепел на свои классные штаны и обувь.

– Знаешь что! – крикнул Сергей. – Снимай-ка «Джонджоли» сам!

Меня прямо в жар бросило от его слов. Я вышел на балкон подышать свежим воздухом, и там мне стало так тоскливо, будто я только что потерял самого близкого на свете человека. А Сергей был ближе всех, потому что я делился с ним каждой своей задумкой, и если мне приходила в голову идея, я тут же звонил ему и слушал, что он скажет. Я вернулся в комнату, сел напротив и попросил у него прощения. Он сам тоже извинился и сказал:

– Все нормально, такое тоже случается.

– А ты в самом деле отказываешься снимать «Джонджоли»? – Я подлил в его бокал вина.

– Снимем, можешь даже не сомневаться.

– Знаешь, я уже старый и боюсь умереть, так и не увидев полнометражного фильма по своему сценарию.

Сергей кивнул, типа можешь не беспокоиться, снимем. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я ушел спать в свою комнату.

Первые несколько дней мы ездили зайцами, и я постоянно озирался по сторонам. Мне все время казалось, что вот сейчас подойдет кондуктор и потребует билеты. Сергей же, напротив, был спокоен и говорил, что проездные можно приобрести при встрече с контролером. Я пытался его переубедить, но разве панду переспоришь? С другой стороны, я экономил и копил деньги на обед в «Макдоналдсе».

Однажды на вокзале в Каннах к нам подошел высокий молодой человек и спросил, не из России ли мы. Оттуда, родной, оттуда, простите, мы слишком громко разговариваем, к нам уже и полиция подходила, но это ничего, меня зовут Тамерлан, это Сергей, а вас? Как? Николай? Очень приятно. Вы тоже приехали на фестиваль? Понятно, вы здесь живете. Ну и как вам тут?

– Замечательно, – улыбнулся Николай.

– А на что живете? Работаете или получаете социалку?

– Я программист и неплохо зарабатываю.

Я хотел попросить у него денег, но усилием воли подавил свое желание и вкрадчиво, как дьявол, спросил:

– Николай, а домой, в Россию, вас не тянет?

– Пока нет.

– А как же родные, вы не скучаете по ним?

– Из родных у меня только мама, и она здесь, рядом.

– Послушайте, Николай, – я понизил голос и подмигнул ему. – В гостинице нам сказали, что можно не платить за проезд, но, знаете, меня это дико напрягает, я все время боюсь, что нас сцапают и заставят платить штраф.

– Тамерлан, перестань говорить глупости! – сказал Сергей и поднес ко рту банку пива. Он жить без бухла не может, холодильник в нашем номере набит дешевым вином. По вечерам панда напивается и, если не спорит со мной, храпит. – Сказали тебе, не надо платить, – буль-буль-буль, – так зачем же в бутылку лезть?

– Можете, конечно, кататься на халяву, – сказал Николай. – Но если вас поймают, то оштрафуют и передадут ваши данные в посольство, и в следующий раз вам просто не дадут шенгенской визы.

Я пожал руку Николаю, поблагодарил его и побежал в кассу покупать билеты. На вокзале это легко сделать, но как приобрести проездной в нашей дыре?

На следующий день после разговора с Николаем я и Сергей спустились из отеля, дотащились до треклятой остановки, нашли терминал, но, оказалось, тот не работает. Я был в шоке: в центре Европы сломанный терминал! Как такое может быть? Сергей торжествовал. Он сидел в кресле вагона двухэтажной электрички как король на троне. А я бегал по всему поезду и искал кондуктора, чтобы купить билеты.

На кинофестивале я познакомился с кучей зарубежных, никому не известных режиссеров. Признаться, я даже не помню имен этих будущих звезд, хотя вместе пили кофе на халяву. С ними больше общался Сергей – он умеет говорить по-английски, – а я дул в свою чашку и делал вид, будто беседа за столом ужасно меня занимает. А вот с маленькой Жанной, режиссером из Америки, я вел долгие и приятные беседы. Родом она из Питера, махнула в Штаты пять лет назад и увлеклась там кинематографией. Она и в прошлом году прилетала сюда с фильмом, но как-то неудачно. Да ты не парься, сказал я ей, на этот раз у тебя все получится, сама увидишь. Не веришь? Спорим, что твой фильм заметят и ты полетишь в Америку звездой? Я почти убедил маленького режиссера в том, что она безумно талантлива, и девушка смотрела на меня большими, как фонари светофора, глазами и положила свою крохотную ножку на мое колено, а я пальчиком пощекотал ей пяточку.

Матвей тоже объявился и, познакомившись с Жанной, таскался с нами на премьеры и всякого рода мероприятия. Нам, к примеру, очень нравилось приходить на открытие павильона кино какой-нибудь страны, где можно было выпить и закусить на халяву. Я совсем не пил, но всегда брал бокал шампанского и, наполнив блюдце клубникой, спешил к друзьям. Алкоголь я отдавал Сергею, клубнику подносил Жанне. Матвею от меня ничего не доставалось, впрочем, он и не просил. Мы с ним теперь были соперники, возник любовный треугольник, и как драматург я ждал конфликта и киношной развязки…

Еще я не терял надежды встретиться с Квентином Тарантино и потолковать с ним о важных, касающихся мирового кино вещах, однако янки не пропустили меня в свой павильон, хотя я показал охране свой бейджик. Они чего-то там говорили, но я был один, без своего переводчика Сергея, ничего не понял и в досаде ушел. Расстроенный, я сунулся к японцам, выпил саке и попросил официанта принести мне жареных тараканов.