Адская кампания - Серж Винтеркей

Подойдя поближе, она увидела, что кусок земли размером примерно два на два метра покрыт причудливой огненной вязью, а на нижнем краю узора пульсирует красным какой-то вытянутый предмет, похожий на небольшой жезл. Поколебавшись несколько мгновений, кланлидер наклонилась и протянула руку к жезлу.

– Меня уже сложно чем-то напугать, – с некоторой отрешенностью рассудила она.

Как только она взяла жезл, рисунок на земле вспыхнул, и откуда-то снизу прозвучал голос:

– Приветствую победителя! Могучий воин встретил достойного соперника! Пройди испытание и получи заслуженную награду!

– Надо же! Как интересно! – подумала кланлидер, – я раньше только слышала о таком в рассказах стариков о подвигах великих воинов, но никогда сама не сталкивалась.

Да, когда убиваешь легендарного монстра, такое возможно. Итак, после гибели дьявола появился данж, позволяющий претендовать на дополнительную награду. Хотя полученные легендарные доспехи и кристалл сами по себе были очень серьезной наградой, данж давал шанс получить еще больше. Или умереть, если с ним не справишься, тем самым потеряв все.

– А жезл, значит, служит ключом, – отметила для себя важную информацию Иовилла и обернулась.

Ставир все еще не подошел, несмотря на давно отданный приказ. Это было плохим знаком. Кланлидер быстро пошла к тому холму, на который отправила молодого воина вести наблюдение за тем, поступит ли нечисти подкрепление.

Уже на подходе к нужному месту Иовилла увидела, что ее худшие опасения верны. Ставир был мертв. Роковая случайность! Похоже, на него наткнулся отряд чертей, сопровождавший дьявола при проникновении в город. Характерные следы от ударов кинжалами на теле показывали, что схватка была неожиданной и довольно ожесточенной. Но на таком открытом месте у ассасина не было ни одного шанса против такого противника. Ассасины любят использовать открытые места, потому что на них их никто не ищет, и это часто безопаснее, чем прятаться в кустах или за деревьями. Но не в том случае, если противник буквально наступает на тебя, случайно разоблачая твою маскировку.

Кланлидер стояла и смотрела на мертвого жениха своей погибшей дочери. Внутри она чувствовала пустоту и что-то еще, чему пока не могла дать названия. Иовилла напряженно пыталась понять, что же она ощущает, почему-то именно в данный момент для нее очень важно было найти ответ на этот вопрос.

– Злость? – Нет, ничего похожего.

– Тоска? – Нет, тоже не то.

– Скорбь? – Снова нет.

Осознание было сродни ледяному душу, – облегчение! Вот что она испытывает! Иовиллу бросило в жар от возмущения и стыда за свои чувства, но ей действительно стало немного легче. Кланлидер только сейчас осознала, какое невероятное чувство вины давило на нее все это время перед Ставиром. Он подсознательно был для нее постоянным укором за то решение воспользоваться некромантовским свитком и страшные последствия, к которым оно привело. Он, конечно же, ни словом, ни взглядом никогда не показал бы и тени осуждения. Но это было и не нужно. Она сама была для себя самым суровым судьей и палачом.

А теперь Ставир мертв! А она стоит и испытывает эмоции, в которых никогда и никому не сможет признаться.

Наконец, Иовилла подняла голову, усилием воли заставив себя отвернуться от погибшего и ища взглядом дракона. Он, почувствовав ее зов, подлетел и приземлился рядом.

– Прикажи личам повиноваться мне! – сказала кланлидер дракону. – Возвращайся в пещеру, из которой мы прилетели, и жди моего возвращения. Тело Ставира доставь туда же, – тихо велела она.

Дракон посмотрел в сторону оставшегося войска нежити, подхватил лапой тело Ставира, взмыл в воздух, снизился над местом гибели дьявола, и подхватил и его тело, и стал быстро удаляться в нужном направлении.

Иовилла направилась к личам, доставая на ходу свитки портала. В голове четко вырисовывался список ближайших задач, которые предстояло решить: переправить личей на базу, собрать и подсчитать трофеи, организовать похороны, вернуться и решить, как быть с дьявольским данжем.

По прочитанным ранее рассказам, такой данж мог через несколько дней и исчезнуть, если им за это время не воспользуешься.

Впрочем, что думать – она, конечно, войдет в него! Она снова чувствовала привычную собранность и ясность мыслей, вот только теперь к этому примешивалось что-то еще – что-то неживое.