Выбор клинка - Кирилл Корзун

– Гонка, хан? Оставим её до лучших времён, побережём наших «коней», – сказал опричник, бережно поглаживая хромированный бак своего «Харлея». – Перенесём её, скажем… На лето. У вас ведь как раз начнутся каникулы?

Расписавшись в своей якобы неосведомлённости, Аскольд сделал реверанс в мою сторону, предлагая мне самому избирать направление беседы.

– Тогда кофе. С коньяком! – воздев палец к небесам, я нахлобучил шлем на голову. – Я пока что ещё плохо ориентируюсь в городе. Но это временно. И именно об этом мне бы хотелось с вами поговорить, шериф…

Говоря о преступниках, люди часто используют метафоры, сравнивая банды и криминальные синдикаты со злокачественной опухолью или проказой на теле здорового общества. В этом литературном преувеличении возникает парадокс – в нём есть как доля истины, так и доля огромной и наглой лжи. Ведь даже законопослушные и порядочные граждане частенько мечтают стать частью этой опухоли, а у кого-то из них желания и вовсе не расходятся с делом. Мир организованной преступности настолько тесно переплетён со своим донором, что порой становится сложно отличить носителя от паразита…

Ароматный шлейф от второй чашки с кофе приятно раздразнил мои ноздри и чуть было не отвлёк от беседы – оказавшись в тепле, я разомлел, и желание уткнуться в чашку носом и погрустить о своём стало неимоверно сильным. Но и игнорировать увлекательный рассказ собеседника я не имел ни малейшего права. Как-никак, выслушав мои затруднения, он пошёл мне навстречу и протянул руку помощи.

– …народ в Сибири издавна подобрался лихой. Каторжников, как бывших, так и беглых, хватало во все времена, а первопроходцами в наших краях и вовсе значились казаки, да не простые, а что ни на есть именитые. Разбойники те ещё, похлеще ссыльных и прочих лихих людишек. Как бы ни был силён клан Морозовых, но подмять под себя вольницу князья не сумели, – повествование Аскольда начиналось со Средних веков, но при этом не теряло актуальности, затрагивая менталитет местных обитателей «теневой» стороны Сибирска. – Китайский квартал нельзя назвать рассадником зла и преступности. Первые Во Шин Во активно контактировали с князьями ещё в те времена, когда Сибирск был всего лишь хорошо укреплённым острогом. И даже в те времена хитрожопые китайцы предпочитали действовать из-за кулис. Сейчас Квартал представляет собой нечто среднее между деловым и развлекательным центром, а координатор Тёмного клана, Небесный Змей Сяолун Во Шин Во, занимается в основном посредничеством и лишь изредка, по старой памяти, промышляет контрабандой, предпочитая работать с эксклюзивом и исключительно на заказ.

Сделав небольшой глоток горячего и крепкого напитка, я прислушался к ощущениям, наслаждаясь карамельным привкусом коньяка с тонкими нотками корицы. Завистливое пыхтение деда, который через узы эмпатии улавливал отголоски вкусового экстаза, совершенно не портил впечатление, а, наоборот, изрядно меня веселил. Всё это не мешало мне уловить в рассказе некое «белое пятно».

– То есть моя основная проблема – это вовсе не Тёмный клан, а местные группировки? Причём не абы какие, а те, что умудряются долгие годы петлять и уходить из-под руки владетельного князя?! – задумчиво спросил я, поднимая глаза от чашки и встречаясь взглядом с проницательным взором опричника.

– Боюсь, что именно тебе предстоит привести их ему под руку, – лукаво улыбнулся он и вдруг спросил: – Но, как мне кажется, у тебя иные планы?

Каждая, даже самая безобидная и светлая ночь способна стать мрачной и беспросветной, исторгнув из себя самые невообразимые кошмары: как выдуманные и иллюзорные, так и вполне реальные, и кровожадные. Ночь темна и не ведает жалости к своим жертвам, милостиво делая исключение лишь для своих «детей».

Искусство синоби не ведало ограничений – опытный убийца с лёгкостью устранял цель, невзирая на обстоятельства, с равной эффективностью действуя как под луной, так и под солнцем. Но всё же они предпочитали ночь. Именно тогда арсенал их умений и уловок раскрывался в полной мере, позволяя укрыться в зыбких тенях и нанести своей цели смертоносный удар…

Приземистый одноэтажный дом, возведённый в стиле эпохи Эдо и стоявший на отшибе токийского квартала, принадлежащего Хаттори, утопал в ночном мраке, лишь десяток развешанных под кровлей бумажных фонариков едва-едва теплился крохотными оранжевыми огоньками, обозначая его очертания в подступающей со всех сторон темноте. Неясный и полуразмытый человеческий силуэт, практически незаметный человеческому глазу, крадучись обходил дом по кругу, практически вплотную прижимаясь решётчатым переплетениям стен. Ничто не выдавало его присутствия – ночь скрадывала всё лишнее, позволяя ему и дальше оставаться незамеченным.

Остановившись возле неприметной скользящей перегородки в задней части дома, силуэт на доли мгновения обрёл чёткость, попав в крохотный круг тёплого света под фонарём, протянул руку и…

– Киа-а-ай! – неожиданный громкий выкрик разорвал тишину, а длинный, изогнутый клинок самурайского меча с лёгкостью пробил перегородку насквозь и вонзился в грудь нежданного гостя. Вслед за ним, разрывая рисовую бумагу перегородки плечом, выскочил статный босоногий мужчина в кимоно и хакама. В свете фонаря блеснули частые седые пряди его чёрных как смоль волос, собранных в самурайский узел на затылке. Действуя стремительно и без видимых усилий, он плавно выдернул меч и, крутанув его кистью правой руки, рубящим диагональным ударом поразил своего противника в шею.

Окутанная дымкой человеческая фигура вздрогнула и тут же развеялась без следа.

– Благодарю вас, что оправдали мои ожидания, Мацуяма-сан! – казалось, что негромкий и спокойный голос Котаро зазвучал сразу с нескольких сторон, и самурай вынужденно оглянулся, стараясь определить его истинное местоположение. – Мне претит убивать спящего и беззащитного Воина.

– Так явись, довольно уловок! Сразись со мной лицом к лицу, кто бы то ни был! – громко ответил Такихиро, сходя с крылечка дома и, словно не замечая отсутствия обуви, ступил на покрытую тонким слоем снега землю заднего двора.

Проявившая любопытство луна как будто раздвинула и без того редкие облака, осветив площадку будущего сражения, в центре которой неподвижно стоял Мацуяма.

– Истинное служение становится редкостью, но вы являете собой потрясающий для современности пример настоящего буси, – продолжал говорить Котаро, оставаясь незримым. – И некоторые ваши навыки вызывают невольное восхищение. То, как вы избавили этот мир от присутствия господина Ямамото, достойно уважения и признания со стороны таких людей, как я. Кто вас обучал?

Самурай предпочёл хранить молчание. Прикрыв глаза, он повернулся к дому боком, поудобнее перехватил меч обеими руками, поднял его над головой, расположив клинок параллельно земле, слегка согнул ноги в коленях и сосредоточился на слухе.

– Можете не отвечать. Воспитанники Дьявола Хандзо всегда стремились идти по двум дорогам одновременно. И многих из них это подвело. Самурай и синоби противоположны друг другу. Однако вы сохранили часть знаний, запретных знаний! И пестуете молодёжь в соответствии с нашей системой обучения, что достойно отдельной похвалы…