Любовь по расчету - Элизабет Чедвик (Англия)

— Где это случилось, сынок? — тихо спросил де Бек.

— Не дальше мили, в сторону от дороги. Мы сделали привал, они налетели из леса, — он за крыл глаза, заметался, терзаемый страшными воспоминаниями, которые будут мучить его до конца жизни.

— Они преследуют тебя? — де Бек настороженно огляделся.

— Нет, сэр, они уверены, что я убит. Слышал, как де Лейси сказал, что надеялся на большую добычу и приказал возвращаться… в Торнифорд. Кроме меня и ребенка все погибли… Другая девочка… О, Господи! Ее увезли с собой! — он застонал, лицо приняло землистый оттенок. Юдифь старалась преодолеть охвативший ее животный страх, от которого кружилась голова и тошнило, снова положила руку на взмокший лоб юноши.

— Лежи спокойно, Годрик, — она посмотрела на де Бека. Преследовать было бесполезно, они опоздали на три часа. Де Лейси давно в замке.

— Надо перевезти тела в Равенстоу, — Юдифь еще не оправилась от шока. Мысль о предстоящем деле бросила в холодный пот. — Лучше забрать с собой, пока волки и лисы не сделали свое дело.

Де Бек видел, как бьется жилка на шее госпожи, как трудно ей держать себя в руках.

— Миледи, вам не следует смотреть на это, к тому же, Годрика и ребенка нужно скорее доставить в Равенстоу.

Юдифь задумалась, покорно кивнула. Действительно, теперь она ничем не могла помочь несчастным. Де Бек сам перескажет подробности Гайону и шерифу. С нее хватит впечатлений, когда придется обмывать тела и готовить к достойному погребению… и описать происшедшее в письме мужу. Что она скажет? Как посмотрит в глаза, когда он вернется? В данную минуту мысль об этом была невыносима. Юдифь приказала себе до поры до времени не думать об этом.

Реальное положение вещей оказалось гораздо хуже, чем она представляла. Дома Юдифь зашила рану Годрика, перевязала, положив плесневелый хлеб, дала макового отвара, чтобы он уснул. Гельвина плакала и звала мать.

Для Юдифи пытка началась, когда де Бек въехал в замок с мертвенно-белым лицом, делавшим его похожим на трупы, завернутые в плащи и связанные, как туши диких животных, перекинутые через седла пони, взятых в долг у Томаса Д'Алберина. Такое же выражение лиц было у тех, кто сопровождал де Бека. Когда тела перенесли в часовню, Юдифь поняла причину. Месиво, представшее ее глазам под одеждой Розин, даже отдаленно не напоминало ту женщину, которую Юдифь видела накануне. Трудно было даже предположить, что это когда-то имело человеческий облик.

Юдифь, шатаясь, отошла в сторону, ее долго рвало, казалось, вывернет всю наизнанку.

Де Бек взял ее за локоть, подал кубок с укрепляющим напитком и ждал, пока она выпила не много, расплескав остальное дрожащими руками.

Сотрясаясь всем телом, Юдифь прислонилась к нему.

— Это не человек, это дьявол, — хрипло прошептала она.

Де Бек обнял ее вздрагивающие плечи.

— Послали гонца к Гайону? Ему нужно видеть это собственными глазами.

Юдифь отрицательно покачала головой.

— Не знаю, как написать… И не знаю, где он, может быть, уже не в Арунделе.

— Ничего не объясняйте, просто напишите, что ему нужно срочно приехать. Гонец разыщет его. Попрошу ФитзУолтера, чтобы он сделал это за вас.

— Нет, — твердо сказала Юдифь. — Сама сделаю. Просто отдохну немного — она подняла глаза. — С вами чувствуешь себя как за каменной стеной. Вы — как скала.

У де Бека защипало в глазах, он быстро заморгал. Юдифь была для него словно дочь, он растил ее, учил смелости и мужеству, ее сила воли наполняла его сердце нежностью и гордостью. Он мог бы разорвать циничного убийцу собственными руками.

Вернувшись в часовню, Юдифь снова почувствовала слабость в коленях, но заставила себя удержаться на ногах и так стояла с мертвенно-бледным лицом и посиневшими губами, словно вылитая из железа.

Гайон ослабил поводья, предоставив Ариану самому пробираться сквозь чащу. Полуденный свет золотил лесную зелень, придавая ей цвет от борного французского вина, и бросал отблески на отряд вооруженных всадников, спешивших в Равенстоу, чтобы начать приготовления к войне в приграничной зоне.

Арундел перешел на их сторону, а де Беллем был надежно отрезан от союзников за границей. Король намеревался очистить север от своих не доброжелателей, расправившись с ними по очереди, в чем полагался на поддержку Гайона.

Отряд вышел из леса, вдали показались стены замка Равенстоу. Со смешанным чувством восхищения и горечи созерцал Гайон главную крепость огромного поместья, построенного по проекту графа Шрусбери. Нелегкая задача — изгнать его из других замков, также спланированных им и находившихся в его руках. Видит Бог, что и поддержка Арундела досталась не сразу.

Путь рыцарям и солдатам преградило стадо, погоняемое пастухом. Собака приблизилась к всадникам, помахивая хвостом, но была отозвана назад резким свистом. На мельнице мельник занимался погрузкой мешков с мукой на повозки, запряженные быками. Увидев солдат, он вытер рукавом пот с лица и на минуту остановил работу, приказав сыну тоже оказать почтение отряду. Его жена перестала полоскать белье в ручье и присела в реверансе, рука невольно потянулась к висевшему на поясе распятию, которое она, крестясь, поднесла к губам.

Гайон с любопытством оглядел женщину, в который раз поразившись, как быстро летит слух о войне. Он не верил, что де Беллем нападет на Равенстоу, уж слишком рьяно тот взялся за собственные укрепления, но в любую минуту можно было ожидать набега со стороны Уэльса. У де Беллема есть несколько вассалов по ту сторону валлийской границы, которые с удовольствием пополнят зимние амбары за счет врагов хозяина.

Мост был опущен, ворота открыты настежь — замок приготовился к встрече хозяина. Гайон пустил Ариана рысцой, и вскоре кавалькада въехала во двор.

На открытом воздухе стоял огромный котел, служанка подбрасывала в огонь сложенные рядом ветки. Другая, помоложе, ощипывала курицу. Она испуганно посмотрела на солдат, ткнула напарницу кулаком и перекрестилась. Женщина постарше выпрямилась и тоже осенила себя крестом, уставившись на Гайона полными сочувствия округлившимися глазами. Из центрального входа выбежала Юдифь и бросилась к мужу.

Кади приветствовала хозяина восторженным лаем, неистово виляя хвостом. Гайон спрыгнул с коня, бросил поводья конюшему. Парень молча поймал их, переглянулся с Юдифью, опустил голову и увел серого в конюшню.

При виде спешащей навстречу жены у Гайона радостно забилось сердце. Ее волосы отливали бронзой в лучах заходящего солнца, лицо раскраснелось, что очень ей шло. Но вот Юдифь приблизилась, взглянула мужу в глаза, и радости как не бывало — по крепко сжатым губам он понял, что случилось что-то страшное.

— Розин мертва, — произнесла Юдифь без вступления. — Не знала, как сообщить тебе, но это ничего не меняет.

Гайон понял не сразу. Солнце все еще припекало, но его вдруг охватила дрожь.