Сирены - Джозеф Нокс

– Где пожить.

– В Фэйрвью?

Клоп покачал головой:

– Нет, в какой-то квартире Карвера. Там, где иногда ночевали его девчонки. Глен сказал, что Франшиза распалась, Зейн в тюрьме, девчонки разбежались или их убили, так что можно отсидеться в пустующей квартире.

– На Фог-лейн?

– А ты откуда знаешь?

Дом, в котором умерла Изабель Росситер.

– Да так. Знаю. Он все еще там?

– Ну если и нет, на одной ноге далеко не ускачет, – фыркнул Клоп и завел мотор.

Многоэтажку я увидел издалека. Массивная коробка из железобетонных плит с пупырышками гравия. Во дворе Клоп остановился и погасил фары.

Тут тоже стояли полицейские машины.

Интересно, район патрулируют из-за повышенной активности наркоторговцев? Или с барменом что-то неладное? Мне нужно было с ним поговорить, но я не стал спорить с Клопом, когда он завел машину, развернулся и поехал прочь.

– Не сегодня, – пояснил он.

Мы вернулись к нему домой, в перестроенную церковь за Александра-парком. Клоп устроил меня в гостевой комнате. В ушах еще звенело от побоев за последние сутки, а голова шла кругом от всего, что я узнал и чего не успел узнать.

Спал я как убитый.

Утром мы встали рано. Отоспавшийся Клоп меньше чесался и подергивался. Мне тоже стало лучше. Я принял душ, смыл пот и запекшуюся кровь. Следы от наручников побледнели. Я смотрел на себя в зеркало и не верил во все случившееся.

Мы снова поехали на Фог-лейн. Я ожидал очередного подвоха, но с облегчением заметил, что полицейских машин у дома больше нет. Впрочем, с утра пораньше они могли дежурить где-нибудь неподалеку.

– Подожди, – сказал я Клопу, вылезая из машины.

Он вздохнул и отвесил мне трагический поклон.

Я направился к серому зданию через дорогу. Вошел в подъезд, над которым было написано: «ЗАТКНИСЬ».

Три этажа голосов за закрытыми дверями. Гул тусклых ламп. Я остановился на лестничной клетке. Прислушался. На меня накатил страх. Там ли бармен? Из квартиры не доносилось ни звука. Может, он умер? Я неуверенно взялся за ручку двери, не зная, стучать или нет. Вспомнил ночь, когда умерла Изабель.

Отступил на шаг и с размаху пнул дверь поближе к замку. Дешевая фанера легко проломилась. Я вошел и закрыл за собой дверь.

Полутемная комната. Сквозь занавески сочились робкие лучи зимнего солнца. Я включил свет – яркую лампочку в центре потолка – и убедился, что в сумраке глаза меня не подвели.

Глен Смитсон. Нил. Бармен.

Он в беспамятстве растянулся на диване. Отросшая щетина покрывала пол-лица и всю шею. Брови почти срослись на переносице. Грязная гипсовая повязка на правой ноге как будто заплесневела. К беспорядку, оставленному Зейном Карвером, добавились новые штрихи.

Газеты, оберточная бумага и картонные коробки от фастфуда, листки с заметками.

Я подошел к бармену. Он не шелохнулся. Рядом с ним валялись деревянная шкатулка Карвера и пустой шприц. Похоже, «восьмерка» была чистая. Бармен выглядел не так, как Изабель и подростки на Сикамор-уэй.

Я потряс его за плечо – ноль реакции. Похлопал его по щекам. Он что-то забормотал. Я приподнял его и оттащил в ванную. Засунул под душ, включил воду.

Ледяную.

Он тут же сел и резко вдохнул, будто вернулся к жизни. Я выждал несколько секунд и выключил воду. Он окинул цепким взглядом ванную, потом со страхом уставился на меня.

– Какого хрена?

– Мне надо задать тебе несколько вопросов.

– Где я?

– В квартире Зейна Карвера, на Фог-лейн.

Услышав это, бармен еще больше перепугался. Хотел сесть, но соскользнул по мокрой плитке.

– Карвера здесь нет. Он под арестом. Ты вырубился, вот я и включил тебе душ.

Он попытался заглянуть мне за спину.

– Я один.

– Тогда вали отсюда.

– Не уйду, пока не получу от тебя ответов.

– А на хрена мне отвечать?

Я опустился на корточки, чтобы не зависать над ним.

– Ты ширяешься всякой хренью, друзья у тебя хреновые, и в голове тоже хрень. Но ты можешь от нее избавиться.

– Да катись ты со своими душеспасительными речугами! Ты мне жизнь порушил нафиг. – Он всхлипнул и задрожал. – Мне ногу сломали…

– Сочувствую, – сказал я, поднимаясь.

Ему и впрямь можно было только посочувствовать.

Я решил, что ему нужно выплакаться в одиночестве, и ушел в соседнюю комнату за полотенцем.

– Держи.

Он недоверчиво покосился на полотенце, потом взял его и начал вытираться. Я присмотрелся к гипсу. Он был какого-то невообразимого бурого цвета. От него воняло. Бармен проследил за моим взглядом и прикрыл ногу полотенцем.

– Тебе надо к врачу.

– Мне нельзя на улицу.

– Почему?

– Уайт меня убьет.

– Захотел бы, давно бы убил.

Он удивленно взглянул на меня.

– Ты – мелкая сошка. – Я сел на пол. – Уж не обижайся. Я, кстати, тоже. Только мы с тобой остались в живых, Глен. Изабель умерла. Карвер в тюрьме. Сара Джейн уехала из города. Кэт пропала.

– А Зажим?

– Убит. Уайт прикончил его в ту же ночь, когда сломал тебе ногу. Если бы он и тебя хотел убить, то…

Лицо Глена покрылось смертельной бледностью. Он кивнул.

– Сколько… – Он наморщил лоб. – Сколько времени прошло с тех пор, как мы с тобой виделись?

– Несколько недель.

– У тебя такой вид, будто несколько лет, – недоверчиво заметил он, словно пытался поймать меня на лжи.

Я кивнул. Я и сам чувствовал, что постарел.

– У меня к тебе предложение. Ответь на несколько вопросов, неофициально, помоги мне разобраться во всем. Большего от тебя не требуется. Потом найдем тебе что-нибудь поесть. Поедем в больницу. Ногу тебе подлечат. Помогут соскочить с иглы. Ну, это если ты не против.

Он зажмурился. Непрошеная доброта гораздо действеннее криков и угроз. Она с легкостью сносит защитные барьеры того, кто слишком долго оборонялся от насилия и жестокости. Бармен снова зарыдал, прижав полотенце к лицу, потом испуганно покосился на меня:

– Это ты убил Изабель?

– Нет. А ты в ту ночь был у Мэл. – Я встал и протянул ему руку. – Давай-ка найдем настоящего убийцу.

Я усадил бармена на диван в захламленной комнате.

Попросил рассказать о его отношениях с Изабель Росситер. Он объяснил, что познакомился с ней в «Рубике» несколько месяцев назад. Это подтверждало слова Сары Джейн. Очевидно, прежде чем сбежать из дому, Изабель часто ходила по клубам. Глен догадывался, что она несовершеннолетняя, поэтому не продавал ей спиртного, но из бара не выгонял.