Клятва Смерти - Юлия Цезарь

этого проклятого дома, пусть издевается, сколько влезет, она и слова поперек не вставит.

Сердце неприятно кольнуло от того, как она произнесла это «пожалуйста» и с каким отчаянием потянула его руку, не видя, как он морщится от прикосновения железа к дыре в плоти. Но ничего не сказал. Только тяжело выдохнул.

Он не помнил, но, кажется, это был первый раз, когда Мире удалось осадить его игривость. И вместо слов он убрал свою руку с её ошейника, встал… Но не ушел, а пересел, потому что обнимать, снимая ошейник, получая от этого пользу для себя, он не хотел.

Пропало настроение.

Натренировавшись со своими замками и с дверьми, ошейник он снял довольно быстро, осторожно открепив его от шеи и уложив на кровать.

‒ Любишь ты всё испортить, Птенчик.

Всё-таки не удержался, но как было бы обычно, сейчас улыбка не скользнула по его лицу, да и не увидела она этого. Сазгаус поднялся с кровати, взяв только лишь пальцами её кисть руки, после чего потянул на себя.

‒ Я проведу тебя к выходу, спрячу, и ты будешь ждать, пока я остальных не найду, поняла? ‒ строго спросил он, выводя её из комнаты, осматриваясь. Этот коридор, да и по запаху людей, дальше было пока пусто.

Ведомая за ним, Мира потерла горло и таким образом согнала неприятное чувство на нем. А выйдя на свет, и вовсе потеряла себя от радости. В какой-то момент ей и правда казалось, что остаток жизни придется провести в темном чулане на цепи или покорившись. Она сделала быстрый шаг вперёд, обнимая Сазгауса сзади, но лишь на мгновение. Такой благодарности ему хватит с лихвой, учитывая все издевательства.

‒ Мне нужно найти, где они хранят доску Уиджи, ‒ сказала Мира и обогнала Саза, чтобы посмотреть на него. И только сейчас увидела всю кровь на нем, что даже ахнула, испуганно прикрывая рот рукой, чем задела свою собственную болячку на губе. Ран не было, возможно, это и не его кровь вовсе, но что-то ей подсказывало, что большая часть принадлежала ему. Все дело в дырах на руках. Для себя Мира решила, что когда они вернутся на корабль, она обработает его руки и всю неделю не позволит ими двигать, чтобы хоть немного зажило! ‒ С доской я могу больше. Найдем ее, я сразу найду, где все… Остальных тоже схватили? ‒ вдруг дошло до нее. Так вот почему Кон не приходил за ней! Подумает об этом позже. Махнув головой, она снова обратилась к Сазгаусу: ‒ Потом спрячешь, сопротивляться не буду. Если придется драться, из меня выйдет плохой помощник.

Но Сазгаус не отвечал так быстро, как она бы хотела. Дело было в том, отчего она вдруг сменила свою реакцию ‒ его руки и ноги. Саз видел, как аж рот прикрыла от этого вида, и слегка смущенно прятал руки за своей спиной. Мелочь, но эта мелочь показывала его слабость. А Саз не любил показывать себя слабым.

Её идея ему никак не понравилась. Она только что сама призналась, что из неё будет дурной помощник ‒ что есть правда, между прочим. И все равно хочет рискнуть своей жизнью, жизнью Сазгауса ‒ она же не думает, что он отпустит её одну. И все ради… Чего, простите?!

‒ Птенчик… Я правильно понял тебя? ‒ спросил он устало, поворачиваясь к ней боком, чтобы, потирая свои глаза устало, не было видно дыр. ‒ Ты собралась идти, хрен знает, куда, обойти каждую хренову комнату ради… Доски? ‒ Надо ли говорить, что выражал его взгляд? Что-то, где точно мелькало слово «Дура». Но он уже познал этого птенчика ‒ она от своего не отступит. Так отчего бы тем не воспользоваться. ‒ Я тебе сейчас долг вернул, ‒ задумчиво сказал он. ‒ Второй, между прочим. Так что последующую работу телохранителя тебе придётся оплатить. Только вот… Что ты мне предложишь?

Всё-таки стоило выйти на свободу, как у Миры тут же поднялось настроение, что Саз уловил и не мог не воспользоваться ситуации. Его ехидный взгляд ясно давал понять, что он хочет что-то большее, чем деньги.

‒ Ты видел, что я сделала с этой хреновой доской? ‒ Мира тоже не особо следила за речью, когда им грозила опасность. А ещё ее возмутил поставленный вопрос.

Значит, расплатился, и честно сказать, даже больше, чем требовалось. Сначала у обрыва, потом пожертвовал картой, за которую нехило расплатился, и сейчас спас ее от жизни в рабстве. Мира не просто догадывалась, а уже была уверена, что он одну ее тут не оставит. Правда, была вероятность, что силой утащит на выход, если поставить ультиматум, но поймав его взгляд, она ухмыльнулась.

‒ Ты все равно пойдешь со мной, ‒ сказала она, склонив голову набок, как бы вопрошая: разве не так? Но все ещё было не до шуток, и пока они не покинут это место вместе с кораблем, она будет серьезной. ‒ Эта доска нужна, чтобы помочь вам. Просто доверься мне.

Теперь у нее не было права на ошибку. И пусть сила доски пугала, но ради всех она должна подчинить ее. Мира верила, что станет полезнее вместе с этой силой. Тогда ни у Кона, ни у кого-то другого даже в мыслях не будет оставить ее на полпути.

Ей настолько была важна эта какая-то… доска? Он ничего не видел, потому что его не было тогда в зале! И его улыбка так быстро спала с лица, а вместо неё на лице появилось разочарование. Значит, она так к нему сейчас относится? Какая-то доска дороже жизни, ни капли благодарности за то, что он её освободил. Доска, доска… Даже никакой реакции на его слова. Просто, как собаке: «Ты все равно пойдешь со мной». Пойдет. Да. Но в голове всё-таки что-то отметил.

Было даже слишком обидно, и если вернуть время вспять, Саз знает, что все равно пошел бы её спасать первой, но, боги его слышали, лучше бы он спас Мару и Кона, а уж последней бы Миру. Уж белобрысому она бы точно была рада больше.

‒ Вообще-то, остальные тоже могут быть в опасности, ‒ как бы напомнил Саз, но тут же отвернул от Миры лицо, вытаскивая из-за пояса мечи. Он не знал, куда идти. И плевать ему было на эту доску. Побудет защитой, но Мира пусть сама выбирает дорогу.

‒ Ты не понимаешь, эта сила… То, что я сделала вчера… Я могу