Сила урагана - Крис Банч

Через некоторое время Ньянгу спросил:

— Ты счастлива?

— Ага, — ответила она. — Знаешь, что я думаю, Ньянгу? Про после войны?

Ньянгу дернулся:

— Не сглазь.

— Да брось, — сказала Маев. — Ты слишком большой негодник, чтобы погибнуть на честной законной войне, в военной форме и все такое.

— Спасибо. Ладно, и что ты придумала… на потом?

— Я никогда не могла разобраться в собственных поступках, — сказала Маев. — А тем более в чьих-нибудь еще.

— Добро пожаловать в ряды человечества.

— Я вот и думала, может, если… То есть, извини, когда все закончится, мне вернуться к учебе. Изучать психологию, а может, и социологию.

— Ну, не знаю, — сказал Ньянгу. — Мне это не нравится. Станешь вся такая ученая и начнешь меня обходить.

Маев рассмеялась мелодичным серебристым смехом:

— А до тебя медленно доходит. Я все время тебя обхожу.

— Что ты думаешь о детях? — спросил Хедли у Энн Хейзер, когда они поставили тарелки на стол и сели. Официант в белой форме спросил, что они будут пить, и ушел с заказом.

— Поконкретнее, Джон, — сказала Хейзер. — О детях в качестве десерта, студентов, собеседников, физиков?

— Нет, в смысле завести детей.

— А. Вопрос оригинальный, — ответила она. — У тебя есть повод его задавать?

— Ну, я… да нет. Мне вроде как было любопытно, — смутился Хедли.

— Рождалась у меня и такая мысль, — сказала Энн.

— Неудачный был каламбур.

— Да, неудачный, — согласилась она. — Поскольку у тебя с этим, похоже, проблемы, позволь мне уточнить. Ты имеешь в виду завести твоих детей?

— Ну, вроде как.

— Вроде как? Ты что, сторонник гипотезы непорочного зачатия?

— Может, хватит, Энн? Я никогда не думал, что придется задавать такой вопрос, но…

— Да, Джон Хедли, — серьезно сказала Энн Хейзер. — Я ждала этого вопроса. И мой ответ — да.

— И что это значит? — спросила Язифь, рассматривая браслет с подвешенным на нем амулетом.

— Это самая лучшая миниатюрная модель лариксанского корабля, какая только получилась у ювелира, — объяснил Гарвин. — Корабль вроде того, что ты подстрелила. Смотри, тут есть место для новых.

— Хм, Язифь Миллазин — ас Корпуса. Звучит как в романе.

— Именно, — согласился Гарвин.

— А по какому поводу?

— Я просто хотел показать тебе, как я восхищен тем, что ты сделала, и… Ну, тем, кто ты есть.

— Можешь поцеловать меня, Гарвин Янсма. Я тоже тобой восхищена.

Гарвин так и сделал. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, Гарвин как раз успел заметить Дарод Монтагну, танцующую с высоким и красивым сентом, которого он слегка знал.

Он отвернулся и снова поцеловал Язифь.

— Какой ты у меня сегодня страстный, — прошептала она.

— Да я уж надеюсь.

— Тогда тебе лучше потанцевать со мной. По крайней мере, пока твоя страсть не поуляжется, — хихикнула Язифь.

— Ну, это вряд ли случится. Особенно если учесть твой стиль танца.

— Тогда давай поищем темный угол.

— Замечательно, — произнес Данфин Фрауде, поздравив Хейзер и Хедли. — Энн, тебе не придется менять монограммы на белье.

Она рассмеялась:

— Да, мужчины настоящие романтики. Правда, Хо?

— Иногда они бывают довольно романтичными, — ответила Хо Канг. — Но, вообще, что плохого в практичности?

— Данфин, пора бы тебе сделать ей предложение, — сказала Хейзер. — Вряд ли ты найдешь кого-нибудь, кто подходит тебе больше.

Канг слегка покраснела.

— Вообще-то, — отозвался Фрауде, — у меня была такая мысль. Но я не собирался делать это при свидетелях.

— Мы уже уходим, — успокоил его Хедли. — Это, черт возьми, заразно. И потом, я хочу еще похвастаться своими способностями к танцам.

Он взял Хейзер за руку, и они направились на танцплощадку.

— Ты это серьезно? — спросила Хо Канг.

— Очень серьезно, — ответил Фрауде.

Он вынул из кармана коробочку, открыл ее, и мерцающее освещение отразилось в большом бриллианте.

— Ой, — вырвалось у нее, — ты и правда серьезно. — Она встряхнула прямыми черными волосами и оглядела свою худую фигуру. — Я и не думала, что кто-нибудь когда-нибудь…

— Замолчи, — велел Данфин Фрауде. Он обнял ее и поцеловал.

— Ну, — задумчиво сказала она через некоторое время, — у меня не осталось выбора, так? Правда, его и с самого начала не было.

Другие гости вступали в менее законные и более временные связи и уходили с вечеринки с новыми партнерами.

Ангара наблюдал за тем, как они уходили, и решил, что завтрашний утренний рапорт будет либо самым лживым во всей истории Корпуса, либо, если он будет честным, ему придется обратить внимание на отсутствующий личный состав.

— И что ты собираешься делать, дорогой? — спросила его жена.

Ангара решил было, что высказал свои мысли вслух, но потом понял, что не делал этого.

— Мы так долго вместе, что и говорить уже не надо. Это даже пугает, — сказал он. — Наверное, у Корпуса будут самые чистые туалеты в мире.

— И ты не можешь просто не обращать внимания?

— Нет, конечно.

— Нет, конечно, — повторила за ним его жена.

Дарод Монтагна танцевала с разными партнерами до тех пор, пока играла музыка. Потом она вернулась одна в свою квартиру в общежитии и не была несчастна.

Через неделю после вечеринки у Язифи подразделения Корпуса отправились в космос для последнего столкновения с Лариксом и Курой.

Ларикс

Первая волна была направлена против лариксанских кораблей в космосе. Камбрийцы не рисковали и не совершали героических деяний. Три-четыре маленьких камбрийских корабля нападали на лариксанский истребитель, а для окончательного уничтожения «кейн» присылал еще.

«Велвы» тучей атаковали выделенные им в качестве добычи патрульные суда, а «аксаи», всегда в звеньях по четыре или больше, использовались против вспомогательных и торговых судов. Одинокие волки вроде Дилла и Аликхана злились, но количество жертв оставалось небольшим.

Корабли с Ларикса загнали обратно на их планеты, которые теперь были изолированы друг от друга точно так же, как Ларикс от Куры.

В лариксанское космическое пространство вошли новые корабли — транспортники и их эскорт. На кораблях пехотинцы чистили оружие, точили ножи и, как всегда, разносили слухи: