NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

рыхлый снег, ельник, булыганы и даже целые гряды камней. Полянку, на которой расположился наш лагерь, пересекал отчетливый след лап могучего волка. На этот след мы и поставили нашу палатку.

Опять не обошлось без инцидентов. Я не перестаю удивляться тому, как можно так часто наступать на одни и те же грабли! Не знаю, может быть, это оттого, что у них, в частности у Мартина на его родине, в Англии, этих граблей достаточно, и каждый, наступая на свои собственные, не считает, что он кому-то мешает. Сколько раз мы уговаривались о том, чтобы при постановке лагеря начинать кормить собак одновременно! Даже, если кто-то вырвется вперед и установит мировой рекорд скорости разворачивания своего лагеря, все равно необходимо выждать, пока все собаки будут расставлены по местам и погонщики приготовятся к кормлению. В этом и только в этом случае можно избежать ситуации, когда еще не кормленные и даже не расставленные вдоль доглайнов собаки становятся отнюдь не безмолвными свидетелями кормления своих ближайших соседей. Собачье сердце не в силах выдержать такого, и происходят страшные голодные бунты.

Так и случилось сегодня. Когда все собрались вместе, между собаками, естественно, произошла небольшая потасовка. Пока мы привязывали наших собак, Мартин, который, насколько я успел отметить, имел весьма неуравновешенный характер и был способен совершать порой непредсказуемые поступки, отличился и на этот раз. Пока мы с Ульриком разводили и привязывали своих собак, он начал кормить свою упряжку. Наши тут же, понятное дело, взбунтовались и все как одна рванулись к месту кормежки. Я из последних сил старался их удержать, пока Ульрик, чертыхаясь и торопясь, забивал якорь для цепи.

Совершенно для себя неожиданно я получил подмогу… в лице, точнее морде, Чикаго! Наш самый матерый пес, славившийся своим сварливым и драчливым характером, неожиданно встал на мою сторону и, используя свои клыки, сдерживал голодные порывы своей упряжки, хотя сам облизывался от голода. Разумеется, когда бунт был усмирен и все участники получили заслуженную порцию, Чикаго получил полторы!

Сегодня мне удалось убедить Джона выделить нам кусок мяса из имевшихся у них запасов – огромной ноги карибу. Как им удалось ее сохранить – одному Богу известно. Разрубив мясо на твердом снегу, я взял себе кусочек, и мы с Ульриком направились к себе в палатку. Наперерез мне вышел предводитель с коробкой конфет и поинтересовался, откуда это мясо. Я, естественно, объяснил. Уилсон развернулся на 180 градусов, подошел к мясу и, не спросив Джона, отрубил себе кусок. Завтра, я думаю, мне придется иметь с Джоном длительную беседу. Однако в результате на сегодняшний вечер все имеют мясо. К сожалению, приготовление мяса занимает достаточно много времени, поэтому отужинали мы только в половине десятого, уже без особого аппетита – очень хотелось спать. Тем не менее полная кастрюля внушает оптимизм в отношении завтрашнего ужина.

17 апреля

На карту нечего пенять.

Она бесстрастна – не обманет,

А чтобы долго не плутать,

Часы должны переставлять

По своему меридиану…

Сегодняшний день начался с пасмурной погоды и с осознания того, что мы пришли неизвестно куда. Вчера вечером я поставил палатку на отчетливый волчий след, но счастья это нам не принесло. Практически сплошная облачность закрыла весь небосвод и лишила меня надежд на успешное ориентирование по солнцу. С утра поднялся небольшой северо-западный ветерок, который постепенно усиливался, и, несмотря на то что температура повысилась до минус 14 градусов, было довольно холодно. Поэтому мы, долго не размышляя, собрали лагерь и вышли.

Я пошел впереди, решив наверстать то, что было упущено вчера. Сначала мне удалось удачно выбраться из лесозащитной полосы, в которую мы уткнулись вечером, и дальше я пошел между камнями – очень знакомый по прошлой экспедиции пейзаж. Потом мы пересекли еще несколько озер. Сквозь облака периодически проглядывал белесый глаз солнца, и я вносил поправку в направление, в котором мы шли и которое, как впоследствии оказалось, было неверным.

Меня смущало то, что слева по курсу располагалась довольно высокая гора, которая обязательно должна была быть указана на карте, однако на карте ее не было. Джон предположил, что этой горе соответствуют указанные на карте примерно в этом месте незначительные возвышения, но я был с ним не согласен. В результате мы шли, держа главным образом направление на восток и ориентируясь по выглядывавшему изредка солнцу.

Настроение собак сегодня полностью соответствовало пасмурной погоде – они были вялые и нерешительные. Седар все время пытался уйти влево. Рэй слушал наши команды удивленно, не понимая, почему же упряжка не поворачивает – да потому что Седар опять ее влево тащит! Сначала упряжку сносило влево, потом направление подправлялось командой «вправо» и так далее, и так далее. Вот такими зигзагами и шла наша упряжка. Движение наше происходило в весьма медленном темпе, да и направление все время менялось. Часам к одиннадцати нам все это окончательно надоело, поэтому я встал на лыжи и пошел вперед. В результате у собак энтузиазма немного прибавилось, да и я взбодрился, потому что от монотонности нашего хода уже начал засыпать, хотя холодный ветерок в спину заснуть бы мне все равно не позволил.

Поверхность тем временем стала какой-то странной, кочковатой, весьма напоминавшей замерзшее болото. Некоторые кочки уже освободились от снега, и их неопрятная соломенная шевелюра придавала пейзажу совсем не арктический вид. Да и снег порыжел, стал рыхлым и мягким. Во всех отношениях поверхность была не из лучших. Я вспомнил, что на карте был район, обозначенный характерной для болотистой местности штриховкой. Я еще подумал, что было бы здорово этот район обойти, и, вот, наши утренние зигзаги с собаками привели нас прямехонько к «цели». Пришлось сосредоточить все внимание на выборе безопасной дороги. Вдобавок ко всему лыжи постоянно тормозились, попадая на травянистые участки и участки рыжего снега, про которые отдельный разговор: мне все казалось, что их пересекать небезопасно – можно провалиться. Очень хотелось поскорее отсюда выбраться, однако для этого нужно было определить, где мы находимся.

Ближе к обеду стали попадаться более или менее обширные куски снежной поверхности. Для остановки я нашел удачное место в пойме небольшой заснеженной речушки. Наш всевидящий прибор «Магеллан» после некоторого раздумья показал нам наши координаты. Увы, мы вновь оказались намного южнее, чем предполагалось.

Еще перед обедом Джон между прочим заметил, что Йеллоунайф перешел на летнее время и сейчас там время такое же, как и у нас. И тут мне пришла в голову мысль,