(На)следственное бюро госпожи Сенеры - Альма Либрем

глазами, крепко сжимала пальцами дверной косяк, будто боялась, что упадет, как только потеряет опору, и вокруг её рук расползались колдовские завитки. Магия женщины, отнюдь не такая сильная, как ей бы хотелось, лишь тонким слоем льда расплывалась по деревянной поверхности, но уже это придавало Леонике уверенности.

— Сенера? — спросила она, как будто и вправду с трудом узнала родную дочь, которую бросила много лет назад. — Это ты?

— Это я, — ответила Сенера, касаясь дверной ручки.

Дверь, до этого практически не поддававшаяся влиянию магии, казалось, пропиталась колдовством Сенеры насквозь. Лед вытеснял, съедал дерево. За несколько секунд сила, спущенная с поводка, будто бы пролилась на землю и теперь широкими кругами расходилась под ногами Леоники.

Женщина попятилась и едва удержалась на ногах, поскользнувшись. Она вскрикнула, замахала руками, восстанавливая баланс, и подняла на дочь испуганный взгляд.

— Ты так изменилась, Сенера, — прошептала она, выдавливая из себя несмелую улыбку. — Я уж было и не надеялась, что ты ко мне приедешь…

— Однако, я не заметила, чтобы ты на этом настаивала, — холодно ответила Сенера. — Но я здесь не ради тебя. У меня есть дело. Шарль Доре отправил меня к некой артефакторше… что ж, не думала, что ею окажешься ты.

Не обращая внимания на то, как пугливо на неё смотрела Леоника, Сенера переступила порог материнского дома и поманила Джеймса за собой. Хортон, всё ещё благоразумно молчавший, последовал за девушкой и закрыл, хоть и с большим трудом, за собой дверь.

— Проходите, — Леоника посторонилась и сделала неопределенный жест рукой, призывая гостей следовать за нею. — Прошу…

Она первой поспешила скрыться в глубинах дома. Сенера задержалась в холле и недовольно поджала губы. Такое впечатление, что страсть к белому цвету свойственна всем ледяным, кроме неё! Мама тоже постаралась обустроить свой дом в холодных тонах, чтобы несколько минут внутри хватило для того, чтобы чувствовать себя замерзшей. И Сенера действительно чувствовала, как кровь застывает в жилах. Она сама будто покрылась коркой льда, а там, где девушка ступала ногой, стремительно замерзал пол.

— Сенни! — Джеймс придержал её за руку. — Успокойся.

— Успокойся? — Сенера стремительно повернулась к нему. — Эта женщина бросила меня, когда я была совсем маленьким ребенком. А теперь она…

— Сенни, — Хортон подтянул её к себе, совершенно не боясь ледяных узоров, что теперь морозными цветами расползались по его одежде, — я понимаю, что тебе есть за что её ненавидеть. Но ты же сама пострадаешь от этого! Я не хочу, чтобы ты погибла только из-за того, что позволишь чувствам взять верх над разумом. Она того не стоит. И тебе прекрасно это известно.

Первым желанием было вырвать руку из его пальцев и заявить, чтобы даже не смел подходить к ней. Все эти правильные слова — кому они нужны, когда жизнь больше напоминает трагедию? Сенера с самого детства задавалась вопросом, что она не так сделала, что мама оставила её… И уже почти смирилась с тем, что они больше никогда не увидятся. Встретиться с Леоникой сейчас означало расковырять старые раны и причинить себе ещё больше боли, чем прежде.

Но Джеймс был прав. Она не может позволить матери в самом деле убить её — убить одним своим существованием, уже тем, что они вновь столкнулись по какому-то глупому стечению обстоятельств.

Сенера велела себе успокоиться. Надо вновь отыскать равновесие, узнать ответы на интересующие её вопросы, не спрашивать при этом ни о чём личном… И распрощаться с Леоникой раз и навсегда.

— Шэйн потому и не хотел мне помогать. Не хотел, чтобы я прибыла сюда, — прошептала Сенера.

— Беспокоился о тебе? Не хотел, чтобы ты сорвалась и заледенела?

Сенера посмотрела Джеймсу в глаза и печально улыбнулась.

— Не будь наивен. Он всегда был её драконофеем, а обо мне заботился только потому, что она так ему сказала. Вряд ли это было настолько искренне, насколько мне бы хотелось. Он просто выполнял долг перед нею, когда не хотел пускать меня сюда. Вряд ли Шэйна в самом деле интересует, как я себя чувствую.

Она не позволила Джеймсу обнять себя хотя бы за плечи. Нет, довольно слез! Сенера собиралась покончить с этим делом как можно скорее.

С трудом обуздав свой дар, она расправила плечи и уверенно направилась в гостиную.

Мать уже сидела на небольшом диванчике, по-королевски разложив вокруг себя пышные юбки отнюдь не выглядевшего домашним платья. Выглядела она несколько растерянной, испуганной, будто не знала, куда ей деваться и что делать, а ещё — плотно куталась в шаль, боясь того холода, который принесла с собой её дочь.

Рядом с матерью на диване было довольно много места, но Сенера выбрала свободное кресло, предназначенное для клиентов, и откинулась на его спинку, вынуждая себя расслабиться. Джеймс остановился у неё за спиной и опустил руки на девичьи плечи, даря ей то странное ощущение тепла, которое не позволяло провалиться в пучину собственной разбушевавшейся магии. Сенера прекрасно понимала, насколько это может быть опасно для неё самой, потому упрямо уговаривала себя саму успокоиться, не переживать по пустякам и уж точно не думать о предательстве матери.

Она рассчитывала на то, что мать, ведомая своим стразом, не станет говорить о прошлом и сразу перейдет к делу. Всё-таки, ей должно быть стыдно хотя бы за то, что бросила родную дочь… Но Леоника попыталась придвинуться к Сенере ближе и даже дотронуться до её руки.

— Так по какому делу вы ко мне пришли? — ласково спросила она.

Сенера высвободила пальцы из хватки матери, с трудом сдерживаясь, чтобы не вытереть руку о платье… и не заморозить Леонику случайно.

— Мы расследуем одно дело, — терпеливо повторил Джеймс. — И необходимо определить, кто именно использовал один артефакт.

— Так вы занимаетесь детективными расследованиями? — улыбнулась женщина. — Это так мило… Я помню, Сенера, ты ещё совсем маленькой мечтала стать великим детективом… помнишь, как я читала тебе сказки? Твой отец ещё говорил, что нечего забивать такой ерундой голову.

Девушка дернулась, но спешное прикосновение Джеймса к плечу заставило её остановиться и успокоиться. Нельзя поддаваться на провокацию. Ни в коем случае! Пусть мать говорит всё, что угодно, но использовать свой дар ей во вред Сенера не будет.

— А потом, не дочитав сказку, ты оставила меня, — холодно промолвила Сенера. — Тебе не кажется, что это не те воспоминания, к которым хочется регулярно возвращаться?

— Теперь, когда ты взрослая, ты должна меня понять, — промолвила Леоника. — Я думала, что с отцом ты будешь счастливее, чем со мной. Я оказалась совершенно не готовой к материнству! Потом, когда убежала и обустроилась здесь,