Они вернутся - Андрей Вдовин

же время поставил, как у тебя, так что если что — сверимся...

— Рыба готова, — объявила Юлька.

Похлебка тут же была разлита по тарелкам, и все трое загремели ложками. Они всё еще не могли привыкнуть к отсутствию соли, но это не мешало им уписывать ужин за обе щеки.

Сергей сидел прямо на земле и, шумно дуя на дымящееся варево, то и дело бросал на спутников насмешливо-проницательные взгляды. Юлька присела на край покрывала и, потупив глаза, сосредоточенно выбирала из рыбы кости. Леха, уплетая свою порцию, поглядывал то на нее, то на товарища. Чувствовалось, что ему так и хочется подсесть к даме своего сердца поближе.

Наконец старпом не выдержал этого двусмысленного молчания, брякнул ложкой о тарелку:

— Ну и что вы оба как не родные? Я ведь уже всё видел — какой смысл тушеваться? Боитесь, что я вам мораль читать буду? Так можете успокоиться: не собираюсь я вмешиваться в ваши амурные дела. Вы люди взрослые — без меня разберетесь.

Сестра при этих словах еще больше поникла головой, а Леха отставил тарелку, поднял на друга решительный взгляд.

— Серый, ты не подумай чего... У нас всё серьезно, — он придвинулся к Юльке, обнял ее за плечо. — Ну, вот так случилось. Мы теперь вместе. И я хочу, чтоб мы и дальше были вместе. И со своей стороны всё готов для этого сделать. Слышишь, Юль?..

Ответом ему был протяжный вздох. Руки у штурманши бессильно опустились, словно тарелка вдруг сделалась неподъемной. Из-под очков капнула слеза.

Леха прижал ее к себе, и она уткнулась ему в ключицу, а он стал гладить по волосам и шептать что-то утешительное.

Сергея такая сцена смутила, но в то же время слегка покоробила. Чего они, в самом деле? Только что миловались, позабыв обо всем на свете, а теперь мелодраму разыгрывают. Особенно Юлька. Как говорится, назвалась груздем — так и полезай куда следует, и нечего сопли сентиментальные разводить.

— Если вас мое присутствие смущает, так я и удалиться могу. Мне по лесу бродить не привыкать. Правда, перемещения уже достали — но чего не сделаешь ради лучшего друга и сестры? А вы тут пока с чувствами своими разберетесь.

— Серый, кончай... И ты, Юльчонок, прекращай. Я тебе говорю: всё будет хорошо. Верь мне.

Штурманша кивнула, хлюпнув носом, слегка отстранилась и достала из кармана платок. Потом долго, минуты две, протирала очки. Леха немного приослабил объятия, чтобы ей было посвободнее.

— Леший, ты лучше поведай, как у тебя дела. Судя по всему, уже здоров и полон сил?

— Ну, в принципе, да, — отозвался капитан.

— Какое «да»! — тут же всколыхнулась Юлька. — Даже на ногу ступить не можешь!

— Ну нога — согласен, болит еще, — последовал ответ. — Но в остальном я как огурчик!

— Всё равно тебе еще дня два-три ходить нельзя.

— Даже на костылях?

— На костылях можно. Но только до кустов и обратно.

— Я же тут костыли себе начал делать, — пояснил Леха, с улыбкой глянув на товарища. — Поможешь по старой дружбе?

— Леший, для тебя — всё что угодно, — заверил его Сергей. — Но вообще-то у меня есть предложение получше.

— Это какое? Инвалидную коляску мне смастерить?

Старший помощник сдержал усмешку, придав выражению лица загадочную многозначительность.

— Вы тут посидите немного, я сейчас, — он встал и направился в кусты.

— Погодь, ты куда?

Сергей обернулся.

— Пять минут. — И добавил не без ухмылки: — Пользуйтесь моментом.

Он не сомневался, что лодка лежит на том самом месте, где он ее и оставил. Вот удивятся спутники, когда он притащит такой подарок!..

* * *

«Я теперь не знаю, что делать... Леша говорит, что любит меня. А я не могу разобраться в своих чувствах. Мне хочется быть с ним, но... я не хочу, чтобы из-за меня разрушалась его семья... Нет, я сама себя обманываю — я хочу, очень хочу, чтобы он был со мной, только со мной... И мне жутко от этих мыслей — я чувствую, что начинаю себя ненавидеть. Ведь из-за меня дети останутся без отца. А я знаю, что это такое...

Мне хочется, чтобы Леша образумился, когда наше путешествие закончится... и я очень боюсь этого. Не знаю, что делать. Но мне кажется, у наших отношений нет будущего...

А еще перед Сережкой стыдно...»

Из дневника Юлии Двойных

18 августа 2000 г.

* * *

Лодки не было!

Только куча засохшей осоки на месте ночевки. Вот тебе и раз!

Сергей долго чертыхался, в сердцах распинывая пучки травы в разные стороны. Наконец плюнул, уселся на землю, повесив голову. Куда бы ни пропала лодка — это обращало в прах все его надежды. Он-то думал, что завтра они смогут наконец продолжить плаванье, — осточертело уже торчать на одном месте, да при этом еще и участвовать в экспериментальном шоу среди пространственно-временных искривлений. А теперь что? Ждать, пока у Лехи нога заживет?..

Однако сидеть и гонять по кругу одни и те же горестные мысли — в этом тоже толку ни на грамм. Поэтому Сергей тяжело поднялся и побрел обратно в лагерь. Вокруг сгущалась тьма. На душе было пакостно.

Дальше — больше. Костер оказался потушен, а Лехи с Юлькой нигде не было видно. Впрочем, пройдя еще несколько метров, старпом расслышал приглушенное постанывание, пыхтение и возню. Доносилась вся эта звуковая палитра из палатки. Не требовалось большого воображения, чтобы представить себе, что там происходит. Судя по всему, новоиспеченная парочка решила внять его совету и воспользовалась моментом по максимуму. Либо...

Либо Сергея опять перекинуло в