Гуляка и волшебник. Танские новеллы (VII-IX вв.) - Антология

цветами из нефрита и назначил нам жить на Подворье Цветов.

Когда мои спутницы удалились, я выступила вперед и сказала:

— Отец мужа моего Ван Цина уже в преклонных годах, а заботиться о нем и кормить его некому. Прошу позволения вернуться на землю, чтоб служить старику в его немощи. Покинет он мир людей, я покорюсь судьбе. Право, не на радость мне будет блаженство, я никогда не смогу позабыть о грустной участи старика. Если я останусь здесь, то лишь опечалю Великого Бессмертного.

Бессмертный ответил мне:

— Гун-чжэн! Лишь раз в тысячу лет одному из жителей твоей деревни достается редкое счастье стать бессмертным. Настал твой черед, не отказывайся от блаженства…

Но я стояла на своем. Тогда он призвал четырех моих новых подруг «Истинносущих», и они проводили меня до дому. Так вернулась я на землю.

Хань спросил ее, как совершенствовалась она, пока не достигла таких высот, что удостоилась бессмертия.[225]

Ян молвила в ответ:

— Что может знать об этих тайнах простая деревенская женщина? Отрешенность и спокойствие духа у меня от природы. В свободное время я замкнусь в себе, внутренне сосредоточусь и сижу неподвижно. В это время никакие мирские думы не тревожат мой ум. Но так я создана, а не пришла к этому путем ученья.[226]

Еще он спросил, собирается ли она вновь покинуть людей.

Ян ответила:

— Я не владею искусством Дао, как могу я уйти из мира людей?[227] Когда за мной прибыли небесные облака и аисты, я улетела с ними. Но если б они сами не появились, я не смогла бы их вызвать.

Затем она простилась с мужем и надела желтую шляпу.[228]

Хань доложил обо всем им услышанном по начальству, и слух о том достиг самого ляньши.[229] Когда глава Государственного Ведомства посетил Шаньфу, он беседовал с этой женщиной и приказал отвести для нее покои во Дворце Цзыцзи.[230] Старика свекра велел он поместить в соседней комнате и строго запретил кому-либо подниматься к ним. Только приезжающий по делам ляньши и супруга его могли видеть их, но и то лишь с подножья ступеней. Доложили о случившемся императору. Император пожелал видеть Ян. Ее поселили во внутренних покоях дворца, с почтительной настойчивостью расспрашивали о Дао, но ответа не получили и отпустили с миром. Недавно Ян видели в землях Шань. Вот уже год, как она не принимает пищи, разве что съест иногда какой-нибудь плод или выпьет две-три чарки вина. Но лицо ее становится все нежней и моложе.

Необыкновенный карп

[231]

В начальный год эры «Цяньюань»[232] некто Сюэ Вэй занимал должность управителя канцелярии в уезде Цинчэн области Шу. Вместе с ним служили помощник его Цзоу Пан и два судебных пристава Лэй Цзи и Пэй Ляо. Осенью Вэй тяжело заболел и на седьмой день болезни так ослабел, что казалось, вот-вот расстанется с жизнью. Дыханья не было заметно, но в сердце оставалось еще немного жизненного тепла, и домашние Сюэ Вэя не решались похоронить его. Они по-прежнему не отходили от постели больного и ухаживали за ним.

Так прошло двадцать дней. Вдруг однажды Вэй глубоко вздохнул, сел на кровати и спросил:

— Скажите, сколько времени лежал я без памяти среди вас, людей?

Ему ответили:

— Ровным счетом двадцать дней.

— Мне известно, что мои сослуживцы сейчас хотят полакомиться рыбой. Скажите им, что я пришел в себя. У меня к ним необычное и очень важное дело. Я прошу их повременить с ужином. Пусть они придут меня выслушать.

Слуга отправился к сослуживцам Сюэ Вэя. И в самом деле, перед ними стояло блюдо с фаршированной рыбой и они только что собирались приступить к ужину. Когда слуга передал просьбу больного, все тут же встали из-за стола и поспешили к нему.

— Посылали ли вы, господа, — спросил Вэй, — слугу из нашего присутствия по имени Чжан Би с наказом принести свежую рыбу?

Все ответили:

— Да, это верно.

Тогда Вэй обратился к Чжан Би:

— Скажи, не припрятал ли рыбак Чжао Гань огромного карпа, собираясь всучить тебе мелкую рыбешку? А ты отыскал этого карпа в тростнике и отнял у рыбака. Разве не так? А когда ты входил в присутствие, писарь казначея сидел слева, а писарь по делам местных жителей справа от дверей, и они играли в шахматы. Припомни хорошенько! Ведь так это было? Цзоу и Лэй играли в карты, а пристав Пэй ел персики. И ты рассказал им о том, как рыбак спрятал крупную рыбину, и тогда Пэй приказал выпороть его. Ведь верно? А затем отдали карпа повару Ван Ши-ляну, и тот с легким сердцем убил его… Ведь правда?

Он спрашивал всех сослуживцев по очереди, так ли это было, и те в изумлении воскликнули:

— Да, все верно, но откуда вы знаете?

Вэй ответил:

— Да потому, что убитый карп — это и есть я.

Все были сбиты с толку и начали просить:

— Расскажите нам, как это случилось.

И тогда Вэй поведал им:

— Я был болен, как вы знаете, и очень страдал. Страшный жар усугублял мои мученья.

Вдруг почувствовал я удушье, да такое, что и думать позабыл о терзавшей меня боли. Горя в жару, я только и мечтал что о глотке прохладного воздуха. И вот я схватил посох и бросился вон из дому. Я не знал, что это сон, все было как наяву.

Когда я покинул пригород, сердце мое радостно забилось, словно выпорхнувшая из клетки птица. Я не узнавал себя. Понемногу я углубился в горы, но чем дальше я шел, тем сильней томила меня духота.

Я спустился вниз