Танкисты. Новые интервью - Артем Драбкин

А если говорить про моих товарищей. Например, один из взводных, мой друг Костя Болтромюк, с которым мы воевали примерно в одно время, так у него четыре ордена за войну. У меня три. А был еще один парень, так он вообще с одним орденом Красной Звезды окончил. Но кто-то ходит на обычные задания, а кого-то отправляют на особые. Ну, если не дано от природы, не такой смышленый, не такой расторопный, то ему и особых заданий не давали, потому что не надеялись, что выполнит. А кто может – тому и награды. Ну, а так в целом все офицеры у нас закончили войну с наградами. Вот, кстати, вспомнился смешной случай.

К Катовицам, как я уже рассказывал, мы выскочили первыми. Впереди нас никого нет, только немцы. В трех километрах большой город, и как в него войти, трудно сказать. Тут прилетел один шальной снаряд, и одному из командиров экипажей осколок в висок, и все… Кто-то предложил посадить на этот танк старшину, но принцип был такой – танк в бой без офицера не идет! И начальство ломает голову – кто-то же должен идти в бой. А первые кандидатуры кто? Замкомбата по строевой, начштаба и замполит. Тут вдруг замполит – майор Ильин – предлагает: «А давайте попросим Тараскина!» А у нас в каждой роте помимо зампотеха был еще и танковый техник. Ему и говорят: «Ну, раз это твое предложение, иди и проси! А приказать ему я не могу, это не его обязанность». Замполит с ним поговорил, и Тараскин согласился. Пошли в атаку, в город ворвались успешно, задачу выполнили.

А вскоре после победы как-то ребята веселились, гужевались, но я, поскольку не выпивал, в этих операциях не участвовал. Я больше по спорту мастер. Но на этом веселье, когда они хорошо уже выпили, один из командиров вдруг спрашивает: «Тараскин, ты ведь уже в возрасте мужик, почему у тебя наград нет? У тебя ведь даже гвардейского значка нет!» – «Ну, так получилось…» А он к нам прибыл где-то в феврале 45-го, и пусть у нас недолго провоевал, но где-то ведь тоже воевал. И дальше напирают на него: «А как же ты приедешь домой? Что сыновьям скажешь?» – Мы знали, что у него дома два сына-подростка. – «Что на войне был? У тебя же ни шиша нет! Гвардейский знак, ладно, мы тебе достанем. Сейчас же и обмоем. А вот насчет наград вопрос сложный…» И тут вдруг кто-то вспомнил: «Слушай, Тараскин, а ты ведь, по-моему, как-то в атаку с нами ходил!» – «Да, ходил». – «И как это было?» И тут он начинает рассказывать, как его уговаривал майор Ильин: «Товарищ Тараскин, у нас вот такая ситуация. Вы не могли бы заменить командира экипажа? Как вы на это дело смотрите? Там и стрелять-то необязательно, стрелять будет наводчик». Ну, тот по простоте душевной и согласился. «А что еще говорил?» – «Товарищ Тараскин, помоги, пожалуйста, и Родина тебя не забудет!» И ребята как это услыхали, сразу на дыбы: «Все, пошли к замполиту! Пусть представляет к награде, раз он в атаку ходил». А майор Ильин жив, здоров и по-прежнему замполит нашего батальона.

Компания принимает решение единогласно, но Тараскин сопротивляется: «Никуда я не пойду!» Тогда по стакану еще врезали, тут уже и Тараскин веселый, два активиста подхватили его под руки и потащили к Ильину. А мы жили тогда на турбазе какой-то, и у замполита была отдельная комнатка в щитовом домике. Где-то в предбаннике ординарец попытался их остановить: «Замполит занят! К занятиям готовится!» – «Вот мы сейчас зайдем, а потом пусть себе дальше готовится!» Один открывает дверь, другой заталкивает туда Тараскина, и дверь закрыли. Ждут… Слышен разговор. А замполит видит, что Тараскин пьяный, начал его успокаивать: «Вы отдохните, приведите себя в порядок, а потом приходите, и мы с вами поговорим!» Вдруг ни с того ни с сего выстрел из пистолета… Конечно, ребята сразу протрезвели, дверь открывают и увидели только заднее место замполита, когда он махнул в окно… Выбил раму со стеклом и убежал… Тараскин с пистолетом в руках стоит, а в потолке дырка. Значит, не в замполита стрелял. Уже легче, но относительно. Ведь сейчас же он куда-то пошел, может, и доложить, наверное, что Тараскин хотел его убить. И тогда мы все тут сядем с ним… Тараскину, конечно, по морде дали. Он кричит: «За что?!»

Приходят как убитые и никому ничего не говорят. И трезвые… Попытались ребята с ними пошутить, а они молча легли. Конечно, настроения нет, переживают…

День проходит, замполита нет. Тут всякие нехорошие мысли им в голову лезут, Тараскина проклинают: «Какого черта ты стрелял? Тебе морду сейчас или попозже набить?» Тараскин извиняется: «Замполит спрашивает – чего пришел? А я и сам не помню…» Вечер пришел, поужинали, а замполита все нет. Легли уже спать, но сон их не берет…

А утром дневальный объявляет: «В 9:00 состоится общее построение. Приедет командир бригады и прочее начальство, так что всем привести себя в порядок!» Но ребята даже на завтрак не пошли, переживают: «Все, кончилась для нас служба…» А когда позавтракали, пришел секретарь парторганизации батальона лейтенант Истомин: «Ребята, давайте хорошенько приготовьтесь, приедут комбриг с начальником политотдела, будут награды вручать!» И только услышав про награды, эти ребята сразу оживились. И точно. На построении человекам пяти вручили награды. В том числе и Тараскину орден Красной Звезды. И вот после этого они все нам рассказали, а Тараскина подкалывали: «Ну все, теперь нас каждый день угощать будешь!»

(Выписка из наградного листа, по которому танковый техник 1-го танкового батальона 14-й Гвардейской танковой бригады гв. мл. лейтенант Тараскин Анатолий Яковлевич 1908 г. р. был награжден орденом Красной Звезды: «Танк, которым командовал тов. Тараскин, был назначен в разведку с задачей достичь северо-восточной окраины г. Катовицы. Дойдя до ж/д моста, танк обстреляла противотанковая пушка противника, но ответным выстрелом была уничтожена. Оставляя противотанковые мины и обстреливая танк из крупнокалиберных пулеметов, немцы пытались остановить танк гв. мл. лейтенанта Тараскина, но, уничтожая немецкую пехоту и технику, он упорно продвигался вперед. Будучи раненным, не прекращал вести бой до тех пор, пока не был заменен.

В боях за г. Катовицы тов. Тараскин огнем из пушки и пулемета уничтожил 5 автомашин с горючим и боеприпасами, 1 бронетранспортер и 12 человек немецкой пехоты» — www.podvignaroda.ru)

– Неужели по поводу наград никто не высказывал своего неудовольствия или ревности?

– Тут что нужно понимать. На фронте мы о наградах и не думали. Ни о своих, ни тем более о чужих. Да и не знали мы, у кого какие награды. Это уже когда война кончилась, когда их надели, вот тогда все и увидели. Но вопросы когда стали появляться? Это уже когда в 70-х и 80-х годах собирались на встречах ветеранов корпуса. Когда посидим за столом, выпьем, вот тогда уже кто-то и позволял себе высказаться.

Например, наш последний комбат Писаренко был обижен на комбрига. Он прошел всю войну и имел шесть орденов – прилично. Но иногда он упоминал, что случались моменты, когда в наградах его прижимали. Мы его успокаивали: «Иван Петрович, ну вам мало, что ли? Посмотрите, у кого еще шесть орденов есть? Раз, два и обчелся…» А он рассказывал, что его и на Героя представляли. Ну, не знаю. Он был словоохотливый мужик и в запале мог немного взбрехнуть, мы пару раз ловили его на этом. Но, тем не менее, он действительно был очень храбрым и смелым, так что вполне допускаю такое.