Разорванное время - Алексей Калугин

– Придется стрелять, если встретим механиков, – ответил Кийск. – Но только стрелять нужно точно в механиков, а не по стенам.

– Если здесь начнется война, то Лабиринт не станет разбираться, кто куда стрелял, – безнадежно махнул рукой Киванов. – Всем достанется сполна. А то ты Лабиринт не знаешь?

Проход дважды повернул направо и закончился стеной. Однако в потолке имелось круглое отверстие, ведущее на новый уровень. Поднявшись по вросшим в стену колодца скобам, люди снова оказались в положении, когда выбирать, куда идти дальше, не приходилось, – проход был один, и только в одном направлении его не перекрывала стена.

– Мне еще не доводилось видеть таких длинных неразветвляющихся проходов, – сказал Киванов. – Видимо, Лабиринт действительно ведет нас в нужном направлении.

– Вот только что мы будем делать, когда найдем локус? – спросил Вейзель. – Ты говорил, что видел в локусе какие-то системы управления, – напомнил он Киванову.

– Я выразился образно, – ответил Борис. – Вначале там вообще ничего не было, кроме большого черного куба. А потом, когда из стен появились вращающиеся зеркальные призмы, я видел только свое отражение в них.

– Если не придумаем ничего лучшего, то попытаемся просто уничтожить локус, – сказал Кийск.

– Не слишком ли самоуверенно? – вскинул брови Киванов. – Лабиринт смог пережить сжатие Вселенной, а ты хочешь разобраться с ним с помощью гравиметов?

– Я имею в виду не разрушение локуса, а выведение из строя его функциональных систем, – ответил Кийск. – Для того чтобы заставить телевизор погаснуть, нужно нажать на клавишу выключателя. Но, если пульта управления нет, а телевизор выключить необходимо, можно попытаться хорошенько стукнуть по нему, и тогда он отключится навсегда.

– Продолжая твою аналогию, замечу, что, действуя предложенным образом, можно и самому пострадать, если, например, взорвется экран.

– Совершенно верно, – согласился Кийск. – Поэтому, прежде чем так поступать, следует все же попытаться отыскать пульт.

– Не нравится мне все это, – покачал головой Киванов.

– Можно подумать, что остальные получают огромное удовольствие, – хмыкнул Кийск.

– Надо было в свое время подробно расспросить обо всем Голос, – с досадой махнул рукой Киванов. – Он-то наверняка знает, что нужно сделать для того, чтобы отключить локус.

Коридор был длинный и прямой. Люди шли по нему уже около получаса, но так ни разу и не встретили ни пересечения с другим проходом, ни отходящего в сторону от основного пути рукава. Из-за безликого однообразия светящихся стен терялось ощущение движения вперед. Людям казалось, что они топчутся на месте. Путь по проходу, как начало, так и конец которого тонули во мраке, казался бесконечным.

– Скажи-ка, Чжои, – спросил Киванов. – А после того как мы сделаем свое дело, тебе удастся открыть выход из Лабиринта?

– Думаю, что да, – ответил Чжои. – В конечном итоге все будет зависеть от…

Фраза осталась незаконченной, потому что именно в этот момент правая стена прохода отклонилась в сторону от основного направления пути, а потолок на пару метров поднялся вверх. Люди оказались в большом, ярко освещенном зале правильной треугольной формы.

Одна из удивительных особенностей освещения Лабиринта заключалась в том, что источники света, скрытые за стекловидным покрытием пола, потолка и стен, окружали человека с четырех сторон, создавая ощущение движения в ярком световом облаке. Но при этом свет не слепил и не раздражал глаза. Зал же светился весь, независимо от того, где находились люди. Наверное, именно поэтому взгляды всех сразу же оказывались прикованными к центру зала, где стоял непроницаемо черный куб с гранями в рост человека. Свет словно бы тонул в его идеально отшлифованных плоскостях, не отражаясь в них ни единым бликом. Несмотря на то что куб и цветом, и светопроводящими свойствами, и материалом, из которого был сделан, явно отличался от остальных составляющих структур Лабиринта, он не выглядел чем-то чужеродным, выпадающим из общего плана. Напротив, он был настолько органично вписан в треугольный периметр зала, что, казалось, без него стены и потолок рухнули бы, утратив некую эстетическую завершенность, которая одна только и служила гарантией их пространственной стабильности.

– Ну вот перед нами и локус, – произнес Киванов, интонацией голоса и жестом руки, небрежно указующей направление, пародируя стиль поведения экскурсовода, уставшего изо дня в день смотреть на одни и те же достопримечательности, которые почему-то все еще вызывали неизменный восторг у простодушных туристов. – Только не могу ручаться за то, что это именно тот локус, который нам нужен. Если здесь в свое время и побывали механики, то никаких следов своего пребывания они не оставили.

– Не сомневайтесь, господин Киванов, вы попали именно туда, куда нужно, – ответил ему посторонний голос, прозвучавший в замкнутом пространстве локуса сдавленно и глухо.

Звук голоса ударил по натянутым нервам, заставив каждого непроизвольно вздрогнуть. Кийск, пригнувшись, направил дуло гравимета на черный куб в центре зала, поскольку спрятаться можно было только за ним.

Но спустя всего лишь мгновение напряжение спало – Голос оказался знакомым.

– У тебя потрясающая способность появляться в самый неожиданный момент и при этом именно тогда, когда без тебя просто не обойтись, – произнес Киванов, рыская глазами по пустому залу в поисках точки в пространстве, к которой следовало бы обращаться.

– Я уже давно вас здесь дожидаюсь, – радостно сообщил Голос.

– А почему именно здесь? – спросил Борис.

– Потому что это единственное место во Вселенной, где рано или поздно вы должны были появиться.

– Ты же говорил, что испытываешь непреодолимый страх перед Лабиринтом, – сказал Кийск.

– Так оно и было. Но надо же когда-то изживать собственные страхи – Голос звенел от радостного возбуждения. – Когда на Драворе вы ринулись в Лабиринт, ужас парализовал меня, и я остался под куполом. Но мы ведь даже не успели условиться о месте новой встречи! И только я один знал, какие изменения нужно внести в пораженный дравортакской заразой локус. Где мне было искать вас, как не в том самом месте, к которому все мы стремились? Но, честно признаюсь, я далеко не сразу решился войти в Лабиринт. Находясь среди механиков, я пытался узнать, куда вы направились. Но механики, похоже, и сами потеряли ваш след. Ничего не оставалось, как только собрать всю свою решимость в кулак и лезть в Лабиринт.

– Ну и как ощущение? – поинтересовался Кийск.

– Вначале было жутко. Мне казалось, что в любую секунду может снова начаться сжатие. Хотелось бросить все, обо всем забыть и спасаться бегством. Но в конце концов мне удалось взять свои мысли и чувства под контроль. «Куда ты собираешься бежать? – спросил я у себя. – Где ты надеешься найти спасение, если гибнет Вселенная?» Этот момент оказался переломным. Страх не то чтобы совсем прошел, но теперь я могу держать его под контролем. Сейчас меня в значительно большей степени терзают воспоминания, связанные с созданием Лабиринта, мысли о людях, с которыми я когда-то ходил по этим переходам, проводя последнее контрольное тестирование…