Европа против России. 1812 год - Алексей Васильевич Шишов

Багратиона, главнокомандующий М.И. Голенищев-Кутузв направил на левый фланг герцога Евгения Вюртемберского, племянника вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Тот, прибыв на место, «ужаснулся» и отдал приказ об отступлении.

Узнав об этом, Голенищев-Кутузов не смог сдержать своего негодования. На левый фланг был незамедлительно послан генерал от инфантерии Д.С. Дохтуров, которому приказано было принять командование на левом фланге. Герцегу из Вюртемберга было велено вернуться назад, в штаб-квартиру главнокомандующего. Тот оставил герцога «при себе».

…Оставление русскими войсками Семеновских флешей и прекращение борьбы за них ускорило одно обстоятельство. В 10 часов 5‑й Польский армейский корпус Понятовского, стоявший на Старой Смоленской дороге при помощи войск корпуса Жюно, несколькими атаками оттеснил 3‑й пехотный корпус Тучкова 1‑го. Утицкий курган, господствовавший над округой, перешел в руки французов.

Сам генерал-лейтенант Н.А. Тучков боролся за корпусную позицию до конца, умело противопоставляя натиску поляков и французов стойкость и храбрость своих подчиненных. Возглавив контратаку Павловского гренадерского полка, он получил тяжелое пулевое ранение в грудь, был отправлен на излечение в Ярославль, где и скончался. Командование корпусом принял на себя в ходе боя генерал-майор П.А. Строганов, командир 1‑й гренадерской дивизии.

Утицкий бой, как часть Бородинского сражения, закончился попыткой поляков выбить русских егерей из Утицкого леса. Но это удалось сделать только частично, несмотря на поддержку вестфальской пехоты. Егеря вели огневой бой на редкость упорно, не давая неприятелю шансов заставить их отступить.

В 13 часов дня генерал Понятовский был вынужден отвести свои войска к Утице. На том 5‑й Польский корпус Великой армии активное участие в генеральной баталии, по сути дела, прекратил. Но еще два часа у Старой Смоленской дороги шла перестрелка.

Все же у Утицы русские сделали важное для хода битвы дело: они связали упорным боем Польский корпус, и тот так и не появился перед Семеновскими флешами, на что в то утро рассчитывал Наполеон. Поляки «увязли» на Старой Смоленской дороге до самого конца сражения. Более того, император верил в Понятовского, как в большого тактика, удостоив его в скором времени эполетами маршала Франции.

Русский 3‑й пехотный корпус в день Бородина понес тяжелые потери: 137 офицеров и 3100 нижних чинов. У Утицкого кургана его гренадерские полки и отдельные батальоны (дивизия Коновницына ушла к Семеновским флешам) держались «примерно» стойко. Бородинское поле сегодня украшают два красивых памятника: 3‑му корпусу и гренадерам-павловцам.

Для обороны русскими левого крыла Бородинской позиции Утицкий курган значил многое. Французы без промедления разместили на вместительной высоте 40 орудий, которые повели фланговый обстрел русских войск южнее деревни Семеновское.

Это случилось уже тогда, когда на место тяжело раненного и выбывшего из строя князя Багратиона прибыл Дохтуров, которого «отрядили на левое крыло в 11‑м часу утра». Прибыть же к месту исполнения новых обязанностей он мог только где-то через час, то есть к часам 12‑ти.

…Оставившие Семеновские флеши войска 2‑й Западной армии были сильно расстроены. Барклай де Толли и Ермолов давали именно такую оценку окончания борьбы за флеши: они «едва могли быть приведены в какой-либо порядок». Но это совсем не означало, что полки и дивизии Великой армии, атаковавшие в то утро русские полевые укрепления у деревни Семеновское, находились гораздо в лучшем состоянии. Людские потери были взаимно огромны.

Отойдя от флешей, гвардейские Литовский и Измайловский полки свернулись в батальонные каре. В одну линию с ними встали 3‑я, 12‑я и 27‑я пехотные дивизии, остатки сводно-гренадерской бригады (часть ее солдат использовалась в качестве артиллерийской прислуги), другие части. Кавалерия заняла вторую боевую линию. Впереди привычно образовалась стрелковая цепь из егерей.

Отошедшие от Семеновских флешей войска 2‑й Западной армии изготовились к отражению новых атак неприятеля. Но император Наполеон, удовлетворившись тем, что русские полевые укрепления у деревни Семеновское взяты и второй тактический успех одержан у Утицы, решил центр тяжести борьбы переместить в центр позиции противника, то есть начать штурм Курганной высоты – «Большого редута». В движение пришло левое крыло Великой армии, которым командовал Евгений Богарне.

К тому времени атаки позиции русских велись и там. Еще к 8 часам утра французская пехота заняла берег ручья Семеновского, впадавшего в Колочь. В половине 9‑го начался переход реки по мостам, кавалерия генерала Груши перешла ее вброд.

Первая атака «Большого редута», предполье которого защищала 26‑я пехотная дивизия генерала И.Ф. Паскевича и три егерских полка, началась около 9 часов утра. Первой пошла на приступ Курганной высоты – батареи Раевского пехотная дивизия генерала Морана. Около 10 часов неприятелю, оттеснившему русских егерей, удалось захватить высоту.

Однако закрепиться в «Большом редуте» французы не успели. В это время около него оказались два генерала, посланных на левое крыло русской армии – А.П. Ермолов и А.И. Кутайсов, начальник артиллерии Кутузовской Главной армии. Они и стали организаторами сильной контратаки, в ходе которой Курганная высота оказалась отбитой у неприятеля, который был потеснен на ее флангах.

Начальник штаба 1‑й Западной армии Ермолов со свойственной ему решительностью и энергичностью, возглавив попавшийся ему на глаза 3‑й батальон Уфимского пехотного полка, повел его «толпою в образе колонны» в контратаку на высоту, на которой засел французский 30‑й линейный полк во главе с бригадным генералом Боннами.

Контратака в центре русской позиции, организованная Ермоловым, получилась здесь всеобщей. Видя такое «молодецкое дело» батальона уфимцев, в штыки пошли полки 12‑й и 26‑й пехотных дивизий, три егерских полка, батальон Томского пехотного полка. То есть те войска, которые в те минуты находились в округе высоты Курганной.

Как писалось, около получаса вокруг высоты шел «бой яростный и ужасный». Французская пехота оказалась выбитой из «Большого редута» с огромными потерями для себя. Раненый генерал Боннами спас себе жизнь в ходе рукопашной схватки только потому, что стал кричать, что он «маршал Мюрат». Его взяли в плен. Сегюр писал:

«Русские, придя в себя после первого поражения, сбежались со всех сторон. Кутайсов и Ермолов повели их сами с решительностью, достойной этого великого момента. 30‑й полк отважился пойти один в штыки против целой армии…»

В той контратаке на высоте погиб генерал-майор граф А.И. Кутайсов, талантливый организатор артиллерийской дела в русской армии. Тело его на кургане так и не нашли. Именно ему принадлежит приказ по артиллерии Главной армии на сражение:

«Подтвердить от меня во всех ротах, чтобы они с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки. Сказать командирам и всем господам офицерам, что отважно держась на самом близком картечном выстреле, можно только достигнуть того, чтобы неприятелю не уступить ни шагу нашей позиции.

Артиллерия должна жертвовать собой… пусть нас возьмут с орудиями, но