Тщательная работа - Пьер Леметр

— Ты или никто. Ну?

Ле-Гуэн почесал в затылке, потер подбородок. Его взгляд выдавал всю фальшь его видимых размышлений. В глазах читалась чудовищная тоска.

— Нет, Камиль, я не…

— Ты или никто. Берешься — да или иди на хрен? — Голос Камиля не допускал никаких увиливаний.

— Ну… да… Я… клянусь, это…

— Это «да»?

— Ну… да… но…

— Но что, срань господня?

— Ну «да», и пошел ты! Да!

— О’кей, — сказал Камиль, не дожидаясь продолжения. — Значит, ты. А теперь вот что: у тебя больше нет практических навыков, хватка притупилась, ты сядешь в лужу!

— А я тебе что говорил, Камиль! — взревел Ле-Гуэн.

— Отлично, — сказал Камиль, пристально на него глядя. — Значит, ты должен опереться на опытного человека и передать ему свои права. Я согласен. Спасибо, Жан.

Ле-Гуэн не успел снова взвиться. Камиль уже отвернулся:

— Бержере!.. Я тебе покажу, что мне нужно.

Ле-Гуэн полез в карман за мобильником и набрал номер:

— Дивизионный комиссар Ле-Гуэн. Соедините меня с судьей Дешам. Приоритет. — И в ожидании, пока его не соединят, пробормотал: — Говнюк…

Камиль что-то горячо обсуждал с техниками из отдела идентификации.

Группа Морина прибыла несколько минут спустя. Чтобы не мешать техникам, короткое совещание устроили на лестничной площадке, где уместились только Ле-Гуэн, Камиль и Морен, а пятеро остальных детективов расположились лесенкой на ступенях.

— Следствие по делу об исчезновении Ирэн Верховен буду вести я. С согласия судьи Дешам я решил передать полномочия майору Верховену. Комментарии?

Тон, каким Ле-Гуэн сообщил эту новость, не располагал к критическим замечаниям. Повисла красноречивая пауза, которую Ле-Гуэн потянул, чтобы подчеркнуть окончательность своего решения.

— Давай, Камиль, — добавил он затем.

Верховен кратко извинился перед Морином — тот поднял обе руки в знак согласия, — тут же распределил команды при помощи коллеги, и все бегом бросились вниз.

Техники с алюминиевыми чемоданчиками, коробками и ящиками сновали туда-сюда по этажам. Двое агентов дежурили в самом здании, один на верхнем этаже, другой на площадке под квартирой, чтобы предупредить возможные перемещения жильцов. Ле-Гуэн поставил еще двоих агентов на тротуаре у входной двери.

— Ничего. Между шестнадцатью часами и настоящим моментом только в четырех квартирах хоть кто-то находился, — говорила Элизабет. — Все остальные были на работе.

Камиль сидел на верхней ступеньке лестницы, вертя в руках телефон и регулярно оборачиваясь к широко распахнутой двери в квартиру. Сквозь вечно закрытое окно с матовым стеклом, предназначенное для того, чтобы на площадку попадала хоть толика света, он мог наблюдать за пульсирующими всполохами мигалок, установленных на блокирующих улицу полицейских машинах.

Дом, где жили Камиль и Ирэн, находился метрах в двадцати от угла улицы Мартир. Канализационные работы, начавшиеся больше двух месяцев назад, перекрыли всю ее противоположную сторону. Землекопы давно уже миновали их здание и теперь работали в трехстах метрах дальше, на другом конце улицы, выходящем на бульвар. Тем не менее заграждения, не позволяющие парковаться напротив дома, остались. Хотя никаких работ здесь больше не велось, свободные стоянки позволяли строительной технике и самосвалам располагаться здесь, а чуть поодаль находились три строительных вагончика, где хранилось оборудование, а в обеденное время они служили столовой. Две полицейские машины блокировали улицу с двух сторон. Остальные машины, в том числе два фургона отдела идентификации, даже не пробовали припарковаться. Они выстроились цепочкой прямо посреди улицы, вызывая интерес пешеходов и прилипших к окнам обитателей соседних домов.

Камиль никогда не обращал внимания на эти детали, но, когда он вышел из дому, его взгляд надолго задержался на улице и строительных заграждениях. Он перешел на другую сторону и посмотрел, как они установлены. Потом вернулся, чтобы осмотреть вход в дом, глянул на перекресток, потом на окна своей квартиры, потом снова на заграждения.

— Ну конечно же… — пробормотал он.

И со всех ног бросился к улице Мартир с Элизабет, которая с трудом поспевала за ним, прижимая сумочку к груди.

Он знал эту женщину, но не мог вспомнить ее имени.

— Мадам Антонапулос, — подсказал Мальваль, указывая на торговку.

— Антанопулос, — поправила женщина.

— Ей кажется, она их видела… — объяснил Мальваль. — Машина остановилась у дома, и Ирэн в нее села.

Сердце Камиля заколотилось так, что грохот отдавался в висках. Он едва не ухватился за Мальваля, но только прикрыл глаза, чтобы изгнать из сознания любую возникающую картину.

Он заставил пересказать всю сцену. Дважды. Она, впрочем, заключалась в нескольких словах и подтверждала то, что предчувствовал Камиль несколькими минутами раньше, когда проводил собственные наблюдения. Около шестнадцати сорока пяти машина темного цвета остановилась у дома. Мужчина, скорее высокий, которого хозяйка лавочки видела только со спины, вышел из автомобиля, слегка сдвинул заграждение, чтобы припарковать машину, не мешая движению. Когда она снова выглянула на улицу, правая задняя дверца была распахнута настежь. Женщина только что уселась, хотя она видела лишь ее ноги в тот момент, когда мужчина помогал ей забраться внутрь, а потом захлопнул дверцу. Тогда торговка внимательно не разглядывала. Когда посмотрела снова, машина исчезла.

— Мадам Антанопулос, — сказал Камиль, указывая на Элизабет, — я вас попрошу пойти с моей коллегой. Нам понадобится ваша помощь. И ваша память.

Торговка, которая думала, что уже рассказала все, что помнила, вытаращила глаза. Этот вечер обещал обеспечить ее пищей для разговоров на ближайшие полгода.

— Продолжай, проверь всю улицу, особенно первые этажи соседних домов. И найди мне рабочих с того угла. Они заканчивают рано. Надо связаться с компанией. Я возвращаюсь в бригаду. Держи меня в курсе.

Без агентов, отправленных на задания, рабочая комната казалась погруженной в ожидание. Коб возле экрана продолжал свои изыскания, перескакивая с карты дорожного движения в Париже к списку строительных компаний и к именному списку технического персонала клиники Монтамбер, чтобы снабдить данными все рабочие группы.

Луи вместе с молодым агентом, которого Камиль не знал, уже полностью переоборудовал зал — пробковые доски, стенды с ватманом, папки. Теперь посредине стоял огромный стол, на котором он в новом порядке выложил все текущие дела, а треть времени проводил на телефоне, передавая всем информацию. Едва оказавшись в штабе, он также связался с доктором Крессом и попросил его приехать, как только тот сможет. Без сомнения, у него имелась задняя мысль: он позаботился и о той помощи, которая в ближайшие часы может понадобиться Камилю.