Дорога любви - Эйна Ли

Состав на всех парах домчался до Промонтори, и там к нему прицепили платформы со строительным оборудованием.

Когда поезд прибыл на место, выяснилось, что небольшая группа, занимавшаяся расчисткой завала, не добилась почти никаких результатов.

Рурк немедленно взял руководство работами на себя. Он спрыгнул с подножки локомотива и решительно скомандовал:

– Эй, сгружайте с платформ оборудование. Рабочие останавливались в нерешительности у платформ с массивными машинами, которые сгрузить вручную казалось невозможным.

– Кто-то из вас прежде работал на этих машинах? – громко спросил Рурк.

– Я, – выступив вперед, ответил один из рабочих.

– Как твое имя? – спросил Рурк.

– Томми О'Шонесси, сэр. Рурк пожал человеку руку:

– О'Шонесси, я не буду тратить время на долгое вступление. Мое имя – Рурк Стюарт, я президент «Стюарт энтерпрайзес». В ловушке под этой горой находится мой друг, я предлагаю вам тысячу долларов, чтобы вы завели эту машину и начали земляные работы.

Тысяча долларов была больше того, что О'Шонесси зарабатывал за год.

– Считайте, что я это уже сделал, но я делаю это не для денег. У меня под этой горой тоже есть друзья.

Он повернулся к другим рабочим:

– Не бойтесь, дети Ирландии, сейчас мы заведем эту железяку.

Рурк с улыбкой хлопнул его по плечу:

– О'Шонесси, ты сейчас заработал пост управляющего в «Стюарт энтерпрайзес», который можешь занять в любой момент, как пожелаешь.

И, засучив рукава, Рурк присоединился к группе, которая начала сгружать с платформы массивный паровой трактор и паровые бурильные агрегаты.

Вдруг кто-то выкрикнул его имя. Он поднял голову и увидел бегущую к нему Роури. Она упала ему на руки.

– О Рурк!

Некоторое время Рурк обнимал ее, стараясь успокоить, затем приподнял ее голову за подбородок, чтобы встретиться глазами с тревожным взглядом.

– Мы выручим его, Роури, – твердо пообещал он, поцеловал в щеку и передал ее в протянутые руки Анжелы.

Женщины, обнявшись, залились слезами.

– О, я так рада, что вы здесь! – воскликнула Роури. В том ужасе, который она переживала, появление лучших друзей Томаса было для нее лучом надежды.

Спустившись с подножки поезда, Кэтлин Рафферти стала с тревогой вглядываться в лица – она искала Кина. Увидев знакомую фигуру в кожаной куртке, Кэтлин на мгновение закрыла глаза, чтобы возблагодарить Бога за его доброту.

Открыв глаза, она увидела, что Кин смотрит на нее. Он быстро подошел к ней.

– Тебе не следовало приезжать сюда. Это место не для тебя, Кэтлин.

– Я должна была убедиться, что с тобой все в порядке, – ответила она.

И Кэтлин, и Кин принадлежали к числу людей, которые живут собственной жизнью, не посвящая в нее других. Это выработало в них привычку скрывать свои чувства. Но сейчас Кэтлин почувствовала такое облегчение, что, не обращая внимания на окружающих, обняла Кина и прижалась к его груди.

В эту минуту еще были неясны судьбы множества людей, но она отдавалась чувству своего безбрежного счастья.

Подняв голову, Кэтлин посмотрела в столь дорогое лицо сквозь слезы. И, глядя на ее радость, даже Кин забыл, что в эту минуту встречи они не одни.

– Надо запустить пару буровых агрегатов и начать прокладывать параллельные шахты, – приказал Рурк. Потом показал на вершину горы. – Начать работу нужно оттуда.

– Ты рехнулся, парень. Это скала. Через нее не пробьешься и за несколько дней, – с усмешкой заметил один из железнодорожников. – Мы просто потеряем зря время. Никто не выйдет оттуда живым. – И он, бросив лопату, направился прочь.

Рурк догнал его и, схватив за плечо, с силой развернул так, что человек едва устоял на ногах.

– Черт побери, у нас есть специальное бурильное оборудование. Оно способно проходить шесть футов скальной породы меньше чем за два часа. Если мы пока не можем их откопать, то хотя бы сделаем отверстия, чтобы они могли дышать, – громко произнес Рурк. – Хватит болтать, что мы ничего не можем. Лучше пошевеливайся.

Человек был слишком ошеломлен, чтобы спорить. Он молча подобрал лопату и вернулся к работе.

Роури могла только со страхом и тоской смотреть на развернувшееся действие. Погруженная в свои мысли, она не заметила, как к ней подошла Анжела.

– Помнится, я однажды говорила тебе, как энергично Рурк приступает к работе, когда это действительно необходимо, – прошептала Анжела ей в ухо.

Скоро работа закипела. Ковбои из «Округа Си» работали рука об руку с путеукладчиками – былая неприязнь исчезла перед необходимостью освободить узников из земляного плена.

Начали сгущаться сумерки. Мэрфи повернул свой мощный прожектор, следуя команде неутомимого руководителя. Иногда рабочие останавливались, чтобы передохнуть и выпить кофе, приготовленный женщинами. Никому и в голову не пришло воспротивиться указаниям чужака, говорившего с акцентом янки из восточных штатов.

Роури почти машинально работала, готовя сандвичи. Время шло, продвижение вперед было невелико, и надежды на то, что кто-то под завалом еще остался в живых, таяли.

Сгущающаяся темнота увеличивала ее отчаяние. Что за проклятый день! Она потеряла отца, ничего, не знает о Томасе, и в самом взрыве есть и ее доля вины. Чем больше она думала об этом, тем сильнее казалась себе виновницей всех произошедших несчастий.

Стоит ли обвинять Отца? Ведь именно ее поведение привело его к потере здравого рассудка. И теперь она наказана. Единственное, что она сейчас может, – это молить небо, чтобы оно не отняло у нее и Томаса.

«Ты жив, любовь моя. Я знаю, я чувствую это», – говорила она себе, пытаясь освободиться от охватившего ее мертвящего оцепенения. Но проходило несколько минут, и угрызения совести вновь начинали терзать ее сердце.

Вскоре по рядам спасателей как бы пробежал вздох облегчения – появился первый обнадеживающий результат работы. Бур преодолел толщу скалы.

– А теперь спускайте вниз трубу, – выкрикнул Рурк. – В шахту поползла труба – длинная и узкая, спускать ее помогали сам Рурк и Кин. Наконец она была опущена и закреплена. Рурк поднял камень и дважды ударил по металлу. Рабочие смолкли, прислушиваясь, будет ли ответ.

Томас проснулся внезапно. Опершись спиной о стену, попытался собраться с мыслями. Он был весь покрыт пылью. Рубашки у него не было уже давно, ее рукава поддерживали сломанную руку одного из узников подземной тюрьмы, остальная ее часть была разорвана на бинты. Весь запас взятых с собой медицинских принадлежностей был полностью исчерпан.

По лбу сбегали капли пота. Похоже на то, что в пещере больше сорока градусов жары. Удивляло полное отсутствие звуков – ни стона, ни движения. Видимо, большинство спало или находилось в забытьи из-за недостатка воздуха. В какой-то мере это было и хорошо, поскольку при движении человек использует больше кислорода, чем в состоянии покоя. А кислород был у них уже на исходе. Он мог сказать это определенно по тому, как трудно стало дышать.