Чего хотят… - Диана Куро

приглушенный голос. Ветров чуть не подавился чаем.

С чего это такие вопросы вдруг?

— У тебя были девушки, с которыми ты встречался, — продолжал я. — Но эти отношения завершились. Почему? Как ты понимаешь, что все кончено? Как ты понимаешь, что это не тот человек, который нужен тебе? Как ты узнаешь, кто именно тебе нужен? Как…

— Стоп, стоп, стоп, — прервал мой дрожащий голос Денис. — Что с тобой такое?

— Ты можешь мне просто ответить?

— Не могу. Это очень сложные вопросы.

— Просто ответь. Неужели ты не любил никого, с кем бы хотел быть долгое время? Или ты тоже считаешь, что такие отношения бесперспективны?

Я чуть не захлебнулся, но быстро скрыл конфуз, делая несколько глотков чаю.

— Что на тебя нашло? Если ты мне не скажешь, то я не буду на твои вопросы отвечать.

— Да что за ультиматум? Не хочешь — не отвечай. Мне просто было интересно, вот и все.

— Черт, Котов! — Дэн схватился за голову. — Я тебя совсем не понимаю в последнее время! Твое странное поведение, твои странные вопросы. Ты влюбился, да? Но ты сам сказал, что это не Вика. Тогда кто же? И почему я не знаю?

— Я просто… — не знал, что сказать. — Просто повзрослел, наверное.

— Да ну? — усмехнулся Ветров. — Скорее уж Дюша похудеет, а ДТП будет раздавать детям конфеты.

— Не смейся, — фыркнул я. — Сам-то ребенок-переросток. И вообще, дурак, нашел у кого спросить.

— Ты хочешь сказать, что я никогда не любил? Это неправда.

— Не знаю. Если любил, то сделал бы что-нибудь.

— А если нельзя?

— Что значит нельзя? — я глянул на него. Что странно, Денис, наоборот, прятал взгляд. — Безответная любовь? Ну, ты хоть признался? — В ответ он помотал головой.

Повисла тишина. Опять. Я встал и положил кружки в раковину. Денис тоже поднялся с места и принялся убирать продукты в холодильник.

— Останешься? — немного оживился он.

— Домой, наверное, пойду.

— Оставайся, чего ходить по ночам будешь. Я тебе на диване постелю.

Я глянул за окно. Было еще не очень темно, да и одиннадцати еще не было. Разве это поздно? Да и идти тут всего пару дворов и улиц.

— Ну ладно, — согласился я. — Ты не помнишь, мы досмотрели тот сезон?

— Тот интереснейший сезон, на котором ты заснул?

— Очень смешно.

Машина с грохочущей музыкой вернулась в три часа ночи. Она встала на свое место, фары погасли, и музыка стихла. Ночной гуляка вышел из машины и пополз к своему подъезду. Я сидел в кресле и видел все это через занавеску. Сон не шел. Овцы и таблица умножения не помогали. Мысли тяжело давили на мозг и не хотели отпускать. Денис, наверное, уже дрыхнет вовсю. Всего пару часов назад мы досмотрели последнюю серию сезона, а потом разбрелись по комнатам.

«Она как римская скульптура». «Нет, не люблю».

Если бы на чувства можно было вешать таблички… То, что я испытывал к Вике, — любовь? Что испытывала Ирина к Анатолию — любовь? Мама к Виталию? Женя к Лере? Какого мастерства надо достигнуть, чтобы полностью контролировать свои чувства и желания? Это же никаких лет не хватит, чтобы полностью разобраться в себе и окружающих. Все это время я думал, что мой дар помогает мне понимать других людей, но на деле же… Вот к чему все привело. Ни черта я так и не смог понять.

Внезапно в коридоре послышались шаги босых ног. Мимо двери протопал Дэн. Вдруг он резко остановился и вернулся.

— Ты чего не спишь? — зевнул он.

— А ты?

— Пить хочу. Так почему?

— Не хочу.

— Что с тобой? — Он вошел в комнату и сел на подлокотник кресла. — Болеешь?

— Да нет, — я отвернулся к окну. — Просто не спится.

— Боишься, что зомби придут за тобой? — рассмеялся Ветров, потрепав меня по волосам.

— Да иди ты, — я легонько толкнул его.

— Конечно, у тебя даже есть нечего, сплошные кости, — веселился Денис, перехватывая и ощупывая мою тонкую руку.

— А у тебя зато полно мяса! — захохотал я, дотронувшись до его тела другой рукой, ощупывая рельеф мышц.

Лучше не делай так.

Похоже, мы слишком увлеклись, и Дэн просто свалился с подлокотника кресла. Он не упал на меня, а вовремя ухватился руками за край сиденья и за спинку, поэтому просто навис надо мной. Я вжался в кресло, рефлекторно упершись руками в его торс. Так мы и замерли в этой странной позе. Мы часто дурачились, будучи еще мальчишками, а теперь, сохранив привычку, оказываемся в таких нелепых ситуациях. Мы ведь больше не дети.

Я посмотрел в глаза Дэна. В них отражался свет уличных огней, сливаясь с живым блеском его глаз. Денис отстранился, возвращая себе равновесие.

Нет, так нельзя.

А ведь мы же с ним целовались. От него тогда исходил жар… Почти так же, как и сейчас, я почувствовал это, когда дотронулся до него. Ладоням знакомо это тепло. И губы всё еще помнят…

— Ложись-ка ты спать, — Ветров встал и вновь провел рукой по моим волосам. От этого по телу побежали разряды. — В ту ночь ты просил, чтобы я лег рядом. И мне пришлось подчиниться. Но я не смог оставаться так близко и ушел, когда ты заснул.

Дьявол. Лицо заливает краска, как только я вспоминаю об этом поступке. Вообще при воспоминании о том дне. Ветров, идиот. Как ты не понимаешь, что меня это пугает? Не ты, а эти странные ощущения. Не могу понять, откуда они берутся, отсюда и страх неизвестности. Если бы я был уверен… Если бы я был хоть в чем-то когда-нибудь уверен, то, возможно, не случилось бы такое с Олегом.

— Эй, ты чего? — Увидев, что я склонил голову, Денис встал на колени перед креслом. Потом приподнял мою голову за подбородок. — Выше нос.

— Дэн, — пробормотал я, чувствуя его горячую руку на своем лице. И забыл, что хотел сказать.

Он провел подушечками пальцев к моему уху, и они замерли там, едва дотрагиваясь до кожи. Он смотрел на меня. Таким взглядом… Словно побитый пес, вымаливающий прощение и просящий отпустить его. Я слегка улыбнулся и склонил голову влево, чтобы его ладонь полностью коснулась моей щеки. Ощущение близости сейчас было очень приятно. Дэн вздрогнул, а потом притянул меня к себе, обжигая своим дыханием мои губы.

Последний шанс. Оттолкни меня.

Но я замер, хотя и не ощущал никакого оцепенения. Тогда Денис подался вперед, целуя. Я вжался в спинку кресла от напора чужого тела. Затем Дэн вдруг резко остановился — мне показалось, что он хочет отстраниться, словно отрезвев. И почему-то мои руки сжали его плечи, не отпуская.