Рабин, он и в Африке Гут - Алексей Лютый

Дворец Рамсеса по сравнению с первыми двумя визитами выглядел куда более пустынным. Стражи в воротах не было, ну а те воины, что попадались на пути ментов через многочисленные гулкие комнаты, либо еще держались на ногах и разбредались в разные стороны, либо уже через губу не переплевывали и обреченно лежали на полу, удивляясь, почему конец света откладывается. Единственным, кто преградил друзьям дорогу, оказался жрец Ра. Он вывернулся из-за угла, едва не врезавшись в ментов, и застыл.

– А-а-а, амонопродавцы! – завопил он, тыча пальцем в сотрудников милиции. Совсем, видать, охренел. – Почем души покупаем? У меня их много. Могу продать оптом. Но предупреждаю, что дешевле, чем по курсу Плюшкина, не уступлю! Ну? Сколько вам надо?

– Ванечка, убери его отсюда, – устало попросил Рабинович.

Омоновец поначалу выхватил из кобуры табельное оружие, но затем вдруг вспомнил, что еще не работает киллером, и спрятал пистолет обратно. С тяжким вздохом разочарования Жомов поднял жреца за плечи и отшвырнул подальше в боковой проход. Пару секунд Ваня внимательно прислушивался к тому, как жрец гремит костями по коридору, а затем удовлетворенно кивнул и догнал Рабиновича у входа в тронный зал.

– А-а-а-а! – завопил Рамсес, увидев, что менты приближаются к его трону. – Уберите их отсюда. Немедленно! Уберите кто-нибудь, пока я сам метлу в руки не взял.

– Тонкий намек, – буркнул Сеня и повернулся к Жомову. – Как думаешь, стоит оскорбиться?

– Да без базара, – кивнул головой омоновец. – Самовар ему будем чистить?

Кинолог отрицательно покачал головой.

– Так, Рамсес, короче, мы пришли за разрешением на Исход, но раз ты так откровенно хамишь, придется взять с тебя пени за моральный ущерб, – останавливаясь перед троном, заявил Рабинович. – Придется тебе, фараон, раскошелиться.

– Да берите все! – Рамсес перегнулся через трон и начал швырять в ментов драгоценные камни, которые хранились позади сиденья фараона в сундуках, окованных серебром. – Все берите. Все! Только сами уходите, евреев уводите. Можете с собой и евреек с еврейчатами забрать, только чтобы я ваши рожи проклятые вовек в пределах своего государства не видел. – А затем завопил: – Ты предпочитаешь самолет, а я возьму билет на пароход.

– Да хоть на подводную лодку! – отрезал Рабинович, не забыв наполнить карманы драгоценными камнями. – Бумагу пиши или что у вас тут вместо нее?.. Папирус, что ли?

– Какой папирус? – оторопел фараон.

– Такой! – рявкнул на него Сеня. – Что, мол, я, Рамсес, такой-то по счету, разрешаю беспрепятственный Исход… Ну и далее все, согласно образцу. В общем, выписывай нам пропуск.

Менты фараона, видимо, настолько достали, что он даже не стал ждать, пока кто-нибудь из слуг притащит письменные принадлежности. Рамсес сбегал за ними сам и под диктовку Рабиновича выписал пропуск для всех соплеменников Моисея в целом. Закончив писать, фараон забился в истерике и потребовал, чтобы менты немедленно убирались из дворца. Друзья удовлетворенно переглянулись и, круто развернувшись, парадным шагом вышли на улицу.

Над Египтом уже стемнело. Солнце, обидевшись на то, что после затмения слишком мало людей на улицах радовались его возвращению, поспешило побыстрей закончить рабочий день. Из-за его торопливости Луна не успела занять свой пост, а может быть, тоже решила затмиться. В общем, светили одни звезды, да и те в полглаза, отчего пламя во дворе трактира было видно даже от фараонова дворца. Жомов глубоко вдохнул воздух носом.

– Вот это аромат, – удовлетворенно проговорил он. – Сеня, блин, я первый пробу снимаю.

– Я тебе сниму! – пригрозил другу кинолог. – Только мне в такой ответственный момент не хватало, чтобы ты с копыт упал.

– Да ладно тебе! Что мне с пол-литра самогонки будет? – возразил омоновец. – К тому же пробу все равно нужно снимать. А то Поп второпях такой гадости нагнать может…

Так, препираясь, они и дошли до постоялого двора. Там процесс подготовки «пиаровского хода» развил уже небывалую скорость. Попов успел не только собрать и заправить гигантский самогонный аппарат, но и получил первую порцию крепкой сивухи. К тому времени, когда Жомов с Рабиновичем вернулись, он уже снял первую пробу и теперь стоял рядом с Горынычем, регулируя силу пламени под котлом. Ахтармерз старательно выполнял все указания. При этом одна из голов грела котел самогонного аппарата, вторая варила в огромном чане баранину, уже начавшую поступать на постоялый двор в сопровождении бойцов Навина, ну а последняя голова усиленно питалась, дабы постоянно пополнять запас газа, расходуемого остальными двумя черепушками.

Повара под руководством трактирщика разделывали поступавших на постоялый двор баранов, а Рахили поручили самое важное занятие – следить за тем, чтобы бродячие кошки и собаки не разворовывали требуху. Девица очень старалась хорошо выполнить поручение и только благодаря ей бараньи внутренности исчезали, даже не успев коснуться земли. В общем, Рахиль бегала кругами, пытаясь хоть кого-то со двора прогнать, а на месте бойни было удивительно чисто.

Сеня с Жомовым в процесс подготовки «пиаровского хода» вмешиваться не стали. Они уселись на крыльце и принялись терпеливо дожидаться старцев. Ваня, правда, пару раз порывался попробовать поповскую самогонку, но Сеня эти поползновения пресекал. Жомов сдаваться не собирался и доставал друга до тех пор, пока Рабинович клятвенно не пообещал ему, что позволит омоновцу напиться, как только соплеменники Моисея отправятся в путь. Жомов от Сени отстал, зато принялся нетерпеливо подпрыгивать на месте, возмущаясь, от чего патриархи так задерживаются. Ну а когда старцы наконец появились во дворе трактира, Жомов их едва не покалечил в своих медвежьих объятиях.

– Ну что, готово? – нетерпеливо поинтересовался соскучившийся по крепким спиртным напиткам омоновец. Аарон с Моисеем дружно кивнули головами. – Тогда пошли, на хрена время терять!

Патриархи с трудом выбрались из его лап и подошли к Рабиновичу. Оказывается, их долгое отсутствие объяснялось тем, что старики, решив не полагаться на свою память, обошли все дома, где жили евреи, и обмазали их ворота краской, чтобы случайно не вломиться в жилище какого-нибудь недостойного египтянина. Сеня похвалил их за этот ход и приказал начинать агитацию. В телегу, запряженную двумя ослами, тут же погрузили первую порцию самогонки и несколько вареных баранов, и патриархи в сопровождении Жомова и Рабиновича отправились в путь.

Часть взвода Навина двинулась вместе с ними. По дороге солдаты по одному отставали и занимали позиции на перекрестках, чтобы потом безошибочно указать путь для подвоза следующей партии дармового угощения.

Собственно говоря, план Рабиновича был прост. Казалось вполне очевидным, что большинство соплеменников Моисея, так же, как и египтяне, пострадавшие от стихийных бедствий, будут готовы уйти куда угодно, лишь бы не оставаться на разоренной ментами земле. Ну а чтобы рассеять у евреев последние колебания, Сеня и придумал угощать всех рюмкой самогонки и куском мяса, при этом разъясняя, какая хорошая жизнь будет ждать переселенцев в новом месте.