Реверс жизни, или Исповедь миллиардера - Александр Кучаев

В сознание Гудимов пришёл через день. Ещё день спустя он уже передвигался по палате, а затем начал выходить на парковую территорию, окружавшую больничное здание. Всё на нём заживало как на собаке. Одна была беда: морпех впал в состояние амнезии и не мог вспомнить ни своего прошлого, ни даже собственного имени.

Олег Буреев регулярно навещал «сослуживца» и каждый раз расспрашивал его об армейской жизни.

– Всё правильно, попробуйте разговорить своего друга, – сказал врач, наблюдавший больного. – Вы служили в одной части, и у вас с ним должно быть немало общего. Осмотр показал, что жизнь морпеха была полна событий. Ему есть что рассказать о себе. Кроме недавних четырёх пулевых ранений мы обнаружили на его теле ещё несколько, полученных ранее. Среди них и осколочные. По всему видать, побывал парень в переделках! Где он столько свинца нахватал? Вас тоже таким добром начинили?

– Нет, у меня всё обошлось, – сказал Буреев. – Не считая контузии от взрыва снаряда. А разговорить морпеха… Поверьте, мне и самому хотелось бы услышать, что с ним случилось. Да хотя бы узнать, как его зовут!

Между тем силы у необычного пациента прибывали, и наступил день, когда в общем-то он стал вполне здоров – физически. Надо было с ним что-то делать. Только что? Выписать из больницы, с тем чтобы он шёл на все четыре стороны? Но так поступить было нельзя, на улице он оказался бы совершенно беспомощным.

Препроводить в интернат для инвалидов? Однако парень могуч как бык, такое заведение уж точно не для него. Да и как отправить человека без установления личности? К тому же не исключено, что пройдёт время и бывший вояка вспомнит всё, надо только проявить терпение.

В итоге было принято решение о продлении курса реабилитации.

Больничная же палата всё больше томила обеспамятевшего морпеха. Поэтому он с утра до вечера пребывал на территории вокруг стационара, являвшей собой парк с деревьями, газонами и асфальтированными дорожками.

Мощному организму требовались постоянные физические нагрузки, и молодой человек нередко помогал переносить тяжело больных, доставленных на «скорой». Или участвовал в погрузочно-разгрузочных работах у хозяйственного склада. Или брал шланг и поливал цветы на клумбе перед главным входом. Словом, без дела не сидел.

Такой работник явился настоящей находкой для завхоза (заместителя главврача по административно-хозяйственной работе), и парня оформили как рабочего-озеленителя, хотя помимо парка его использовали и на ремонте различных помещений, и в качестве грузчика и санитара, и много для чего ещё.

Назвали его Иван Иванович Неизвестный.

Зам главврача выделил ему небольшую отапливаемую комнатку, примыкавшую к одному из вещевых складов, пожаловал цветной телевизор, и Иван Иванович, можно сказать, зажил в своё удовольствие. На полном обеспечении стационара. Лишь периодические врачебные обследования напоминали о его статусе больного.

Так прошёл год. Однажды Олег Буреев, проезжая мимо, в очередной раз завернул на территорию больницы, чтобы проведать своего друга. Он нашёл его в дальнем конце парка, где бывший морпех подстригал спирею – декоративный кустарник, произраставший вдоль асфальтированных дорожек.

День выдался жарким, душным, и Неизвестный был раздет по пояс.

При виде мощной атлетической фигуры «сослуживца» Буреев только присвистнул и покрутил головой.

– Привет, братишка! – сказал он, не переставая удивляться богатырскому телосложению озеленителя. – Ну ты хорош – Святогор, да и только! А давай посмотрим, какой ты в деле.

Буреев сымитировал простейший прямой удар левой в голову и начал выполнять хук правой. В то же мгновение «противник» провел едва уловимый, почти незаметный глазу приём, и десантник, перелетев вверх ногами над кустарником, приземлился по ту сторону его, на газоне. Хорошо, что в полёте он сумел сгруппироваться и «посадка» прошла без каких-либо повреждений.

– Здорово! – только и сказал Буреев, выбираясь из-за кустов. – А ну-ка ещё.

И он обрушил на морпеха серию ударов руками и ногами. Все они были парированы. В заключение Иван Иванович выполнил ещё один приём, после чего десантник оказался лежащим на дорожке с заведённой за спину рукой.

– Всё, всё, сдаюсь! – крикнул он и захлопал по асфальту ладонью другой руки.

– Ну, Ванёк, ты даёшь! – воскликнул Буреев, вставая на ноги. – С тобой лучше не связываться. Я тоже кое-что умею, но ты!..

– Олег, я вовсе не Ванёк! – вскричал морпех. Глаза его возбуждённо горели.

– Кто же ты тогда?

– Я Николай! Николай Гудимов!

– Но ты хоть морпех?

– Служил в морской пехоте четыре года. И был моряком дальнего плавания. Я вспомнил, кто я такой, я всё вспомнил!

С этого случая в больничном парке началась окончательная реабилитация моего старого знакомого.

Прежде всего надо было восстановить паспорт. И вот здесь у Гудимова начались серьёзные проблемы. На вид ему было не больше двадцати четырёх – двадцати пяти лет, а он называл пятидесятилетний с лишним возраст, что вызывало большие сомнения у всех, кто с ним соприкасался.

Пришлось Николаю рассказать историю о возврате молодости, что стало предметом нового обсуждения с оттенком недоверия.

Медики полагали, что у него произошли некоторые нарушения психики. Его даже проверяли на детекторе лжи. Но Гудимов в деталях рассказывал о таких событиях из прошлой жизни – своей и общества, – что ему вынуждены были поверить.

Начались множественные запросы в различные инстанции с целью окончательного, достоверного установления личности, в том числе в РОВД, выдавший прежний паспорт, и Министерство обороны о прохождении службы в бригаде морской пехоты.

Только по истечении нескольких месяцев Гудимов наконец-то получил необходимый документ. В тот же день, попрощавшись с Олегом и врачами, наблюдавшими его, он сел на поезд и спустя двое суток прибыл в Петербург.

– Я пришёл в свою судоходную компанию, и меня взяли матросом на теплоход «Посейдон», – сказал Гудимов в завершение своего рассказа. – И не просто матросом, а рулевым-мотористом. На время испытательного срока. А дальше… Обещано, что я снова стану штурманом.

– Рулевым-мотористом! На «Посейдон»! На тот самый?! – воскликнул я, не в силах скрыть удивления.

– Да, на котором уже не раз ходил в море.

– И когда первый рейс?

– Через неделю.

– Так скоро! Однако далек ли ваш путь?

– В Буэнос-Айрес, в Аргентину.

В этот момент позвонил Алексей Петрович и напомнил о назначенном разговоре по скайпу. Я включил ноутбук, и на экране появилось изображение крепкого загорелого мужчины, заметно отличавшегося от того бледного, похожего на тень «ключника», каким я привык видеть его в моём петербургском доме.