Превращение - Дженнифер Арминтраут

Кир повернул голову, чтобы посмотреть на женщину, сидящую рядом с ним. За ней расположился мужчина в военной форме, которая определенно была не американской.

Послышался глубокий голос, со странным акцентом, который заставил всех замолчать:

— Дамы и господа, прежде чем сюда придут наши почетные гости, позвольте поблагодарить всех за то, что пришли сюда.

Кир посмотрел в том направлении, откуда шел звук. Высокий, худощавый мужчина стоял во главе стола. Его седые волосы были заплетены в косы, которые свисали перед ним до пола. Хотя говоривший был намного слабее и худее, чем прежде, прямой нос и жестокие глаза подтверждали одно: это отец Кира.

Пожиратель Душ.

Когда взгляд старого вампира упал на своего сына, в его глазах отразилось что-то напоминающее любовь, но он быстро переместился на остальных гостей.

— Я также хочу напомнить вам правила. Только один из наших почетных гостей станет вашим блюдом. — Он засмеялся своей шутке, и остальные присутствующие сделали то же самое в знак вежливости. — А другой — для меня. По определенным признакам вы сами поймете, кто есть кто.

Внимание Кира переместилось на большие двойные двери в конце столовой. Двое слуг распахнули их. В деревянном проеме стояли Натан и женщина, которую я видела на фотографии. Натан выглядел почти так же, как сейчас, за исключением волос, которые были короче, и здорового бронзового загара.

У женщины, стоявшей рядом с ним, была красивая внешность, присущая молодости, которую я приметила еще на фотографии. Но ее щеки впали, и ясно виднелись темные круги под глазами. Она опиралась на руку Натана, чтобы устоять на ногах.

Кир взглянул на кулон, который висел на ее шее. Это был золотой дракон, обвивающий необыкновенно крупный бриллиант.

За ними закрылись двери, но не послышалось никакого зловещего звука.

— Приятного аппетита, — злобно произнес старик.

Лица всех сидящих за столом трансформировались. Эти изменения ужасом отразились на лицах Натана и ослабевшей женщины. Натан встал перед ней, загородив ее собой, но гости вечеринки налетели на них, повалив на пол.

Кир оставался на своем месте и встал только тогда, когда отец коснулся рукой его плеча.

— Однажды все это закончится, — прошептал Пожиратель Душ ему на ухо.

— Да, отец, — ответил Кир. Я чувствовала, что в его горле пересохло. — Однажды мы будем править.

И потом Кир направился к Натану.

Я хотела появиться там в той или иной форме, чтобы ударить Пожирателя Душ и остановить то, что он планировал сделать. Но я знала, что все это не происходило сейчас, а было частью прошлого. Неизменного.

Боль в моей голове была настолько сильной, что готова была разорваться на части. Мое видение начало исчезать, но я ясно слышала крики Натана, его боль и ужас, когда ко мне стали возвращаться собственные чувства. Я увидела переплетенные конечности, искромсанные тела в ярком свете, как будто земля пожирала их. Реки крови текли в моей голове.

Я вернулась назад в свое тело. Кир застонал, когда излился в меня. Его сперма была ледяной.

Мне стало дурно. Я изо всех сил оттолкнула его от себя и перекатилась на край кровати. Кровь, его и моя, запачкала всю простыню. Я сильно зажмурилась, чтобы оттолкнуть от себя видения.

— Кто твой отец?

Простыни позади меня зашуршали. Я предположила, что Кир тоже сел.

— Я уже рассказывал тебе.

— Но ты не рассказал мне самого главного. — Я не была уверена, откуда исходил холод, пробежавший вверх по моей спине: от тела Кира или сквозняка в комнате. — Что значит «однажды он будет править»?

Кир тяжело вздохнул и упал на подушки.

— Это все очень сложно. Я лучше посплю, чем буду говорить об этом.

— Иногда в жизни приходится делать то, что не хочется. — Я села так, чтобы видеть его лицо. — Почему бы просто не рассказать мне?

Кир, очевидно, не обрадовался моему посткоитальному[4] разговору, но я не собиралась отступать. Какое-то время он обдумывал то, что я сказала, как если бы пытался проверить, шутила я или нет, а затем еще раз раздраженно вздохнул.

— Ну, если ты так хочешь знать.

— Хочу. — Я подтянула колени к груди, внезапно осознав, насколько уязвимой была в данный момент.

— Многие годы мой отец искал способ вернуть себе власть. Это очень секретно, и даже я не посвящен в различные ритуалы старинных свитков, которые он изучал. — В голосе Кира звучали нотки горечи.

— А как он достал их? Находиться в сознании всего один день в году не кажется достаточным временем, чтобы рыскать по библиотекам.

Кир издал обиженный смешок:

— У него есть помощник, который по большей части читает за него. Я не знаю, кто он, но отец уверял, что ему можно доверять.

Я не собиралась углубляться в читальный зал его отца, поэтому произнесла:

— Ты сказал, что твой отец был крестьянином, прежде чем стал вампиром. Какой же властью он обладал, раз хочет вернуть ее?

— На самом деле, он не совсем ей обладал. Это власть, которую, как он верит, сможет получить. Она как бы заперта, ожидая его. Ему просто нужно найти ключ. — Изящно пожав плечами, Кир оперся на один локоть, и порочная улыбка изогнула его губы. Он потянулся и нежно погладил мою руку. — Но мы можем обсудить это позже.

Я злобно оттолкнула его руку.

— Мы можем обсудить это прямо сейчас. Что именно собирается сделать Пожиратель Душ? — Но я зашла слишком далеко. Непринужденная беседа между мной и Киром сразу же закончилась, как будто кто-то соорудил дамбу на пути потока слов.

Он откинулся на подушки и закрыл глаза.

— Я устал. Если ты собираешься беспокоить меня своими непрекращающимися вопросами, то тебе лучше уйти.

— Я никуда не уйду! — Я осознала, насколько резко звучал мой голос, но мне было все равно. — Расскажи мне, что происходит.

— Ты хочешь знать, что планирует мой отец? — Кир сел и наклонился ко мне. Его лицо находилось в дюйме[5] от моего. — Когда придет время, все станет на свое место: Пожиратель Душ поднимется в качестве самого могущественного вампира, который когда-либо жил на земле. Люди превратятся в скот — пищу для моего отца. А любой вампир, который выступит против него, будет уничтожен. Он станет властителем мира, и все изменится.

Фанатизм, с которым Кир произнес эти слова, заставил меня окаменеть от страха. Когда я смогла говорить, из моего сжатого горла еле вырывался шепот:

— Ты ведь не станешь помогать ему в этом?

— Кэрри, ты знала, какой я, когда еще в первый раз вошла сюда через парадную дверь. — Кир выглядел почти оскорбленным. — Ты не можешь ненавидеть меня за это.

— Нет, — согласилась я. — Это было бы нечестно. — Я встала и сдернула с постели простыню, которая лежала поверх других, и дрожащими руками обернула ее вокруг себя. — Но вся жизнь — сплошная несправедливость. И прямо сейчас ты мне очень не нравишься.