Баллантайн - Уилбур Смит

– правители Буганды и Буньоро. В их землях Райдер пользовался исключительными правами.

Арабский язык стал для него почти родным: на нем Райдер мог часами обсуждать с дотошным муллой суры Корана. Владел он и десятком местных наречий, на которых ожесточенно торговался с племенами динка и шиллук. В саваннах Экваториальной провинции он отлавливал самых экзотических животных – чтобы продавать их потом королевским зверинцам и зоологическим садам старушки Европы.

– Это крайне необычное высказывание, Райдер, – осторожно произнес Бенбрук. – По-моему, бешеный Махди и генерал Чарлз Гордон находятся на противоположных полюсах. Может, вы поясните нам, в чем заключается их сходство?

– Прежде всего, Дэвид, оба – аскеты, исповедуют полное самоотречение и отказ от привычных для нас удобств, – живо откликнулся Кортни. – К тому же безраздельно принадлежат Богу.

– Различным богам, – поправил его Бенбрук.

– О нет, сэр! Бог един. Иудеи, мусульмане, христиане и другие монотеисты бьют поклоны одному и тому же Богу, разнятся лишь слова их молитв.

Консул широко улыбнулся:

– Мы обязательно обсудим это, но чуть позже. А пока скажите, что еще у них общего?

– И тот, и другой верят, что напрямую общаются с Господом и поэтому не могут ошибаться. Вот в чем кроется причина их убежденности в собственной правоте и нежелания вступать в споры. И оба, подобно многим великим мужчинам и ослепительным красавицам, оказались жертвами неколебимой веры в силу собственной личности. Один считает залогом всемогущества пару своих голубых глаз, второй – широкую щель между верхними резцами.

– О голубых глазах мы наслышаны, – усмехнулся Бенбрук. – Но у кого в зубах щель?

– У Мухаммеда Ахмеда. У Махди – ведомого Господом, – ответил Райдер. – Клиновидная щель называется «фалья», ансары считают ее печатью божественности.

– Вы говорите так, будто хорошо с ним знакомы, – заметил Ле Блан. – Вы и в самом деле встречались с Махди?

– Да, – подтвердил Райдер.

Гости смотрели на рассказчика так, будто он признался в дружеских связях с сатаной. Первой дар речи обрела Ребекка:

– Прошу вас, мистер Кортни, поведайте – где? Когда? Как он выглядит?

– Наше знакомство произошло в прибрежной пещере на острове Аббаса, это примерно в сорока милях отсюда, вверх по Голубому Нилу. Впоследствии я несколько раз, проплывая мимо, сходил на берег, чтобы поговорить с Махди о Боге и деяниях простых смертных. Не могу сказать, что мы стали друзьями или я хотя бы стремился к этому. Однако какие-то черты его характера меня очаровали. Я кожей чувствовал: это совершенно другой, непохожий на окружающих человек. Меня приводили в восхищение его благочестие, спокойное осознание собственной силы и мягкая улыбка. Он истинный патриот, как и генерал Гордон. Это тоже роднит обоих…

– Достаточно о Гордоне, – перебила Ребекка. – Его добродетели нам хорошо известны. Лучше расскажите подробнее об этом ужасном Махди. Из ваших слов следует, что в нем присутствует благородство?

– Все знают, что правление египетского хедива в Судане незаконно и отличается чрезмерной жестокостью. За имперским фасадом процветают продажность и коварство. Народ страдает от притеснений жадных, бессердечных пашей и сорокатысячной оккупационной армии, силами которой собираются подати. Хедиву в Каир поступает лишь половина налогов, другая идет в карманы пашей. Правосудие вершится штыком и курбашом – длинным хлыстом из кожи гиппопотама. Изнеженный нынешний правитель Хартума развлекается тем, что ежедневно придумывает все новые казни и пытки. Армия стирает с лица земли целые деревни, их обитателей живьем бросают на съедение крокодилам. Арабы и чернокожие в равной мере ненавидят проклятых турок, однако ни один человек до сих пор не решился поднять голову.

Крича о приходе цивилизации, египтяне на деле поощряют работорговлю, за счет которой и полнится государственная казна. Собственными глазами мне приходилось видеть такое, что в голову поневоле закрадывалась мысль о самоубийственном долготерпении местных жителей. Обо всем этом я и говорил с обитателем пещеры на берегу Голубого Нила. Тогда мы оба были еще юношами, хотя я на несколько лет моложе Махди. Мы пытались понять, почему ситуация не меняется, ведь арабы – гордый народ. И пришли к выводу: для революции недостает двух очень важных моментов. Прежде всего знания, что существует иная, лучшая жизнь. Восполнить этот пробел помог губернатор Судана генерал Чарлз Гордон. Второй момент – отсутствие катализатора. Но пришло время, и им стал Мухаммед Ахмед. Махди повел за собой всю нацию.

Наступила тишина. Нарушил ее чисто женский вопрос Ребекки, которую мало волновали политические, религиозные и военные заслуги Махди.

– Но на кого он похож, мистер Кортни? Как выглядит, как себя держит? Как звучит его голос? А еще мне не терпится побольше узнать о щели между верхними зубами.

– Махди обладает той же харизмой, что и Чарлз Гордон. Среднего роста, довольно хрупкого сложения. Одеяния всегда белоснежны – ни пятнышка даже в те времена, когда он жил в пещере. На правой щеке – родинка, по форме напоминающая птицу или ангела – как хотите. Она тоже воспринимается его последователями как прикосновение руки Господа. Стоит Махди заговорить, и вы невольно обращаете внимание на довольно широкую щель между верхними резцами. Махди – прирожденный оратор. Голос мягкий, завораживающий – до того мгновения, пока его владельца не охватит гнев. Тогда в нем звучит сила библейских пророков, но даже в эти минуты Махди улыбается. – Райдер вытащил из кармана тяжелые золотые часы. – До полуночи остался всего час. Боюсь, я утомил высоких гостей. Всем необходимо хорошенько отдохнуть. Думаю, вы знаете о поручении, данном мне генералом Гордоном. Я должен проследить, чтобы никому из вас не пришлось этой ночью слушать голос Мухаммеда Ахмеда. Осмелюсь напомнить: не позже завтрашней полуночи все вы подниметесь на борт моего парохода, который стоит у пристани в старой части города. Я намерен воспользоваться темнотой и отчалить до того, как дервиши поймут, что происходит. Возьмите с собой лишь самое необходимое. Если удача не отвернется, мы окажемся в безопасности, прежде чем прозвучит хотя бы один выстрел.

Бенбрук усмехнулся:

– Это станет большим везением, мистер Кортни, поскольку Хартум наводнен шпионами. Махди раньше нас узнает, когда и что именно мы попытаемся сделать.

– Может, на этот раз мы все же перехитрим его. – Поднявшись, Райдер отвесил Ребекке церемонный поклон. – Извините, мисс Бенбрук, если злоупотребил вашим гостеприимством.

– Но сейчас еще слишком рано, никто не собирается спать,