Нелегал из контрразведки - Валерий Георгиевич Шарапов

Норкин положил перед Матвеем тоненькую папочку. В ней оказалось всего два листа.

– Так тут же почти ничего нет, – удивился молодой человек.

– Так мы ничего о нем и не знаем. Родился, якобы учился, потом работал бухгалтером в строительной фирме, опять якобы призвали в военно-строительную организацию Тодта. После войны осел во Франкфурте, трудится в адвокатской конторе доктора Шмидта. Семьи нет, ведет уединенный образ жизни. Но, – Норкин сделал паузу и поднял вверх палец, – есть информация, что он как-то связан с мифической ОДЕССой.

– А что мифическое есть в Одессе? – недоуменно уточнил Матвей.

– В нашем случае ОДЕССА – это не город на берегу Черного моря, а Organisation der ehemaligen SS– Angehorigen.

– Организация бывших членов СС, – перевел собеседник. – Ничего о такой не слышал.

– У нас тоже мало сведений. Существует негласная договоренность с союзниками, что мы ловим и наказываем эсэсовцев в нашей зоне ответственности, они – в своей. Мы даже не знаем, есть такая организация или это легенда. Сразу после войны во время неразберихи сменить либо купить поддельные документы можно было легко. Нам известно, что нацистам помогали и монахи из Ватикана, и даже Красный Крест. А структуры Верховного комиссара по делам беженцев бывшей Лиги Наций выдавали нансеновские паспорта почти без проверки. Да, нам было не до этих беглецов. Теперь поступила информация, что это, оказывается, крупная тайная организация, подпитываемая спрятанными деньгами фашистской партии, а это огромные средства. Кстати, дай анализ, как может развиваться такая ситуация в перспективе.

– Что тут гадать… Обученные, хорошо подготовленные кадры с большим боевым опытом, люто ненавидящие Советы, не боящиеся крови. Если их объединить, структурировать плюс крупные финансовые возможности, награбили они от души, то это серьезная сила.

– Поэтому мы и стали искать следы этой, мать ее, ОДЕССы. Но, очевидно, у них очень хорошая конспирация. Все-таки профессионалы, а опыт, как мы знаем, не пропьешь. Поэтому, Север, надо для начала проверить информацию по этому Мартину Крюгеру. Походишь за ним, посмотришь, соберешь негласно сведения по месту проживания и работы, изучишь его окружение. Тебе – наука и тренировка, нам – польза, даже если ничего не нароешь.

– Сколько времени вы на это отводите?

– Недели две, думаю, хватит.

– Для постоянного наблюдения я могу привлечь Гнома, ей тоже будет, наверное, полезно потренироваться?

– Одобряю. Помни, если ты работаешь в контрразведке по линии нелегалов, значит, ты должен хорошо знать специфику нелегальной разведки. Итак, от тебя каждую неделю отчет, но, если будет что-то серьезное, даже только подозрение, сообщать сразу. Связь через Гнома. Пока все. Езжай, пускай корни, легализируйся и приступай к первому боевому заданию.

– Можно вопрос, товарищ подполковник?

– Попробуй.

– По какой причине в Москве не стали меня знакомить с деятельностью английской разведки в Германии? Разве МИ-6 не работает против нас с этой территории?

– Конечно, работает. Может, не так активно, но их сеть в определенные периоды разрасталась до шестисот агентов.

– Так тем более. Наверняка мне придется столкнуться с их влиянием. Известно, кто возглавляет их филиал в Германии?

– Безусловно, известно, – по какой-то причине Норкин неохотно отвечал на вопросы о британцах. – До недавнего времени английскую миссию возглавлял некто Джорж Блейк. Опытный разведчик. Принимал участие в Корейской войне. Давай так, Матвей, этих данных тебе пока достаточно. Английским направлением у нас специально занимается другой человек. Понятно?

Север пожал плечами. Не мог же Николай Алексеевич откровенно сказать ему, что мистер Блейк является давнишним агентом КГБ, с которым он лично контактировал еще во время командировки в Великобританию.

Норкин Николай Алексеевич, 42 года, русский, из совслужащих. В 17 лет поступил на военный факультет Академии связи. По окончании вместе В. Фишером (Абель) направлен на работу в НКВД, в разведку. Неоднократно выезжал в загранкомандировки – США, Францию, Англию. С 1946 года на руководящей работе в управлении разведки. С 1953 года на контрразведывательной работе. Возглавляет отдел нелегальной разведки аппарата уполномоченного КГБ в Германии.

Награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

Глава 5

Из всех предложенных вариантов для размещения Север выбрал северный район Франкфурта-на-Майне, который носил название Норденд. Он достаточно далеко расположен от центра города, поэтому меньше пострадал от массированных бомбардировок английской авиации. Менее заселен, здесь много зелени. Узкие улочки позволяют наиболее эффективно проводить контрнаблюдение, при случае выявить «хвост» и оторваться от него.

Доходный дом Шпрингера, трехэтажное крепкое строение, без особенных архитектурных выкрутасов, целиком принадлежал одному хозяину. За конторкой восседал сам герр Шпрингер, седовласый солидный мужчина с пышными бакенбардами и цепким взглядом. Вероятнее всего, давнишний осведомитель местной полиции. Значит, чтобы у правоохранителей было меньше вопросов к Вильгельму Мюллеру, надо наладить тесные отношения с домовладельцем.

На курсах в школе разведки один из нелегалов советовал начинать такой контакт с комплимента. Конечно, не какая-то там банальщина типа «как вы сегодня хорошо выглядите» или «какой у вас замечательный галстук». Здесь легко попасть впросак и получить обратный эффект, потому что «у меня всю ночь болела голова, и я не выспался, а он надо мной еще и смеется» или «я терпеть не могу этот галстук, но мне эту удавку подарила теща, которая как раз сегодня собралась к нам в гости, чтоб ей пусто было». Комплимент не должен касаться внешнего вида. Приходя в дом или на рабочее место, надо найти элементы, выставленные демонстрационно. Как правило, они говорят о статусе, наградах или увлечении хозяина. Художественная мазня на стенах коридора может оказаться проявлением таланта жены или отпрысков хозяина, и ему будет очень приятно, если вы сможете отыскать там признаки таланта. Цветок в большой кадке, о которую можно больно удариться коленкой, может оказаться родовым деревом, иначе какого черта он здесь занимает место. Об охотничьих, рыбацких, военных успехах и говорить не стоит. Оставить их без восторженного внимания может только разведчик-невежда.

За спиной господина Шпрингера висел большой портрет солидного мужчины с очевидным достатком и схожими чертами лица нынешнего хозяина доходного дома.

– Какое же раньше было поколение немцев, – делая вид, что внимательно рассматривает портрет, заметил гость. – Степенные, солидные, не суетливые, как сейчас. Настоящий цвет нации. Чей это замечательный портрет?

Герр Шпрингер отвлекся от переписывания данных паспорта Вильгельма и с явным достоинством ответил:

– Это мой отец, основатель нашего дела. Георг Шпрингер-старший.

– Как здорово, герр Шпрингер, что вам удалось продолжить и приумножить дело своего родителя. Преемственность, следование традициям – это, наверное, одна из самых сильных черт нас, немцев. Вы со мной согласны?

Первичный контакт был установлен.

– Безусловно. Это я и хочу внушить моему сыну, между прочим, Георгу Шпрингеру-младшему.

– О-о, – только и смог одобрительно произнести гость. – Герр Шпрингер, я человек новый, могу ли я обратиться к вам за советом или консультацией в дальнейшем?

Поучать, давать советы – это слабость, которой подвержены многие честолюбцы. Конечно, если за это не надо нести ответственность и не надо давать в долг.

Крошечная прихожая, две небольшие меблированные комнатки, туалет, душевая.

«Жить можно», – убедил себя Север и решил пока отдохнуть с дороги.

Однако не выдержал и уже к вечеру отправился знакомиться с городом.

Франкфурт всегда соперничал с Берлином. Его называли законным преемником столицы, после ее разделения многие считали, что столица будет перенесена во Франкфурт. Однако