Академия Клейто - Екатерина Тимошина

Вот ведь правда надоели, один дурой и умалишенной называет, другой — вообще ведьмой! Между прочим, я к ним попасть не стремилась, а теперь страдать приходится.

Я тоже попробовала дернуть эту странную нить. Но она крепко держала руку. Она не давила и даже не ощущалась, и подцепить ее пальцем никак не получалось, словно ее там и не было. Только вот стоило нам натянуть нить до предела, как это натяжение я ощущала. Меня словно притягивало к этому странному мужчине.

Кошмар! На меня еще и цепи надели!

— Снимите это сейчас же! — крикнула я, поднимая руку в воздух и тыкая кулаком в мужика. Вот могла бы, встала, еще и ногой бы топнула. Ух, как я зла!

— Что же вы сделали?! — обхватывая щупальцами голову, взвизгнул осьминог, выглядевший так, словно с него Эдвард Мунк писал картину “Крик”.

Кайнерис повернулся в его сторону, снова полыхнул своими глазами и протянул к нему правую руку. Бедный осьминожек взлетел в воздух и явно начал задыхаться. Он тряс конечностями, глазенки выпучились еще сильнее, и стали доноситься жуткие хрипы.

— Ты кого сюда притащил?! Какую игру ты затеял против меня?!

Я со всей своей яростью вскочила и отвесила ему тяжелый хук справа, отчего даже нить жалобно звякнула и затряслась с тихим протяжным гудением.

— Отпусти его, Геральт из Ривии! Если не хочешь познать всю степень моего гнева! — грозно произнесла я, сама удивившись своей смелости.

Мужчина вздрогнул, на его скуле расцветал красный след от моего кулака. Осьминог с синего цвета сменил на фиолетовый и с ужасом смотрел вниз на нас своими выпученными глазами.

— Отпусти! — еще раз рявкнула я, теперь уже хватая мужчину за руку.

И тут его словно шибануло током. Он отпустил Сида, который тут же сверзился на пол, а сам отпрянул от меня, выставил руки вперед и что-то зашептал.

Я изумленно посмотрела на него, абсолютно не понимая, что за дичь он творит. Вокруг него загудел воздух, красиво мерцая и собираясь точно цунами в огромную воронку. От испуга я подорвалась и подбежала к осьминогу, помогая ему встать, но тот был такой тяжелый, что от натуги у меня едва пупок не развязался, поэтому я бросила эту затею. Разберется как-нибудь сам, не маленький. И рванула вперед. Да так радостно, что только сейчас поняла, что у меня отвалился хвост и выросли ноги!

— Ножки, мои ножки! Прекрасные, длинные, стройные, и все две! И даже купальник на месте! — довольно воскликнула я, а потом взвизгнула, увидев этого чокнутого в эпицентре его воронки, и дала драпака, протиснувшись в коридор.

Только я почувствовала вкус свободы, как злосчастная нить натянулась и дернула мою руку так сильно, что я полетела назад, аккурат в ручки Кайнерису. Меня крепко обхватили, заставляя справедливо опасаться за сохранность своих ребер. И развернули лицом к его лицу, на котором вздыбилась вся чешуя, поднимаясь словно осколки битого стекла, губы кривились в устрашающей улыбке, демонстрируя длинные и острые клыки, а в глазах выстреливали настоящие протуберанцы синего цвета.

— Мамочки… — прошептала я, все сильнее округляя глаза.

— Добегалась, ведьма?! — зловеще приподнимая уголки губ, прогремел мужчина.

Его воронка начала закручиваться все сильнее, а столь сильный гул вынудил меня закрыть ладошками уши и зажмурить глаза.

— Катя, Катя! — истошно кричал осьминог, но его визг становился все тише, пока полностью не перекрылся усиливающимся гулом.

Давление все возрастало, буквально вдавливая в этого чокнутого мужчину, а может, это он меня так сильно сжимал, что я не смогла сдержать крика. Слезы брызнули из глаз, а в виски будто воткнули сотню иголок.

Но стоило этому напряжению достигнуть своего апогея, как раздался оглушающий хлопок, от которого все тело обдало сильнейшим порывом ветра, выбивая весь воздух из моих легких, после чего сознание решило, что с него достаточно, и также стремительно покинуло меня, отправляя в бесконечную темноту.

Глава 6. Беги, ведьма, беги!

Катя

Приходила в себя я тяжко, так, словно меня переехал каток, не иначе. В моем теле нещадно болела каждая клеточка, каждая косточка и даже каждый волосок. Я издала протяжный стон и подняла руки в надежде хоть немного унять ноющую боль в моей голове. Но услышала противный звон цепей, которые ощутимо утяжеляли мои руки. И с непередаваемым усилием открыла глаза. По ним тут же ударил яркий свет, вынуждая крепко зажмуриться и еще сильнее застонать от простреливающей боли в моих висках.

— Очнулась, ведьма. Это хорошо… Крепкая оказалась. Значит можно и поговорить. — раздался мужской голос с нотками яда и желчи, что мгновенно вызвало во мне оскомину и поступающую тошноту.

Я совершила повторную попытку открыть глаза. С трудом, но мне это удалось.

Надо мной возвышался очень злой мужчина. Казалось, эта самая злость просто клубилась вокруг него, а если протянуть руку, то ее можно даже потрогать. А я же почему-то сидела на полу, прислонившись к стене, хотя нет, к колонне. Это я поняла, когда с недюжинным усилием повернула голову и немного осмотрелась.

В общем, этой самой “здоровой голове”, на которую меня так беспардонно скинули, показалось мало привязать меня нитью, поэтому меня привязали еще и цепями к той самой колонне, на которую я облокачивалась. Самыми настоящими металлическими цепями, не удивлюсь, если стыренными с какого-нибудь корабля и его якоря. Такую не то, что не разорвешь, с такой даже убежать не получится. Она упорно будет давить тебя к земле, вынуждая обнять-таки Землю-матушку. Хотя мы же под водой? Значит, дно Земли-матушки. Так-то.

Больше руки поднимать я не пыталась, зачем себя утруждать? Но голову подняла, да еще и постаралась вложить в свой взгляд всю степень моего негодования. А так как в данный момент моя гудящая голова подкидывала только одну нецензурную брань, в которой приличными были лишь предлоги да союзы, я посильнее стиснула зубы и сквозь них выдавила:

— Настоящий самец! Справился со слабой женщиной. Гордишься собой? — я окинула всю его фигуру уничижительным взглядом, — О-о, вижу… гордишься. Вон как глазки горят. На что еще способен, самец? А?

Честно, могла бы, плюнула ему в лицо, да не доплюну, он вон какой высокий. Так возвышается, точно крутой утес над волнующимся океаном. А себя марать не хочется.

— Повтори, ведьма! Что ты сейчас сказала??? — взревел он, усиленно раздувая ноздри и сжимая свои кулачки. О-о, а теперь, кажется, пар повалил из ушей. Интересно, я сейчас услышу, как его мозг закипает? Ух, я бы послушала. Была бы услада для моего слуха.

— Так