1941 – Туман войны - Иван Петрович Байбаков

немецкого командования, ссылаясь на недавно полученные точные разведданные. Теперь многое становилось понятным…

«Вот оно что!.. Вот, значит, как оно получается…»

Сталин встал и в задумчивости начал прогуливаться туда-сюда по ковровой дорожке вдоль стола для совещаний. Еще в далекой революционной юности, в Туруханской ссылке, он заболел полиартритом, и с тех пор от долгого сидения у него усиливались боли в ногах, а такие вот «прогулки» по кабинету их пусть немного, но ослабляли.

«Получается, немецкие танковые и механизированные части проломили нашу слабо организованную оборону по флангам Белостокского выступа, вышли на оперативный простор и двумя мощными механизированными клиньями, с постоянной поддержкой своей штурмовой авиации, форсированным броском оказались под Минском, причем так быстро, что этого никто из наших военных не ожидал, соответственно, и все предвоенные планы оборонительных мероприятий, а также развертывания войск второго и третьего эшелонов прикрытия госграницы, полетели к чертям собачим… Получается, войска Западного фронта уже сейчас рассечены на части, которые противник намеревается окружать и громить по очереди, и помешать ему в этом…

Да, пожалуй, это действительно катастрофа, и не только один Павлов в ней виноват, но и вся наша военная верхушка, под чьим руководством готовились предвоенные планы обороны… Тупоголовые ослы!..

Впрочем, кто виноват – об этом можно и позже, сейчас гораздо важнее – решить, что делать. Но прежде что там еще, в бумагах от Павлова?»

Сталин вернулся к столу и снова углубился в документы.

«Ну вот, это уже больше похоже на поведение моего бывшего любимца – первые хорошие новости за неделю этой проклятой войны!»

В своей докладной Павлов, так же четко и убедительно, описывал свои действия по организации обороны Минска вплоть до ведения масштабных уличных боев. Мало того, далее он писал, что, учитывая важность удержания войск противника на приграничных рубежах, принял решение об организации на территории Белостокского выступа круговой обороны в виде очень значительного по территории и наполненности войсками оборонительного укрепрайона, с частичной опорой на сооружения и ресурсы линии Молотова, с целью сбора, организации и восстановления боеспособности отступающих от западной границы войск, для последующей организации боевых действий в тылу противника и на его коммуникациях снабжения. Далее Павлов писал, что, постаравшись максимально обескровить механизированные части противника под Минском и во время уличных боев в самом Минске, он сам потом отступать вглубь Белоруссии вместе с войсками Западного фронта не планирует, а вместо этого просит разрешения направиться в Белосток, где сейчас сбором войск и организацией обороны временно командует командующий 6-го мехкорпуса генерал-майор Хацкилевич и где он, Павлов, планирует далее возглавить ведение боевых действий, а товарища Сталина просит согласовать это его решение, после чего назначить нового командующего войсками Западного фронта.

К донесению была приложена короткая записка о том, что надежная проводная и телеграфная связь с Москвой так и не восстановлена, а потому пакет направляется с делегатами фельдсвязи на самолете и лично товарищу Сталину, как наиболее авторитетному представителю Ставки Главного командования.

«…И ведь знает, засранец, что председатель Ставки ГК совсем не товарищ Сталин, а как раз его прямой начальник, Тимошенко, но пишет именно мне, хоть и понимает прекрасно, что за такое самовольство его собственное начальство по головке не погладит, да… С другой стороны, Павлов, похоже, так же хорошо понимает, что в той растерянности и неразберихе, которая сейчас творится в Генштабе и Наркомате обороны, ни помощи, ни четких указаний оттуда ждать не приходится, а потому и выбрал самый короткий, по его мнению, путь… Хитрый чертяка!..»

Закончив чтение, Сталин пока отложил бумаги, снова встал и прошелся по ковровой дорожке. Сейчас предстояло все тщательно взвесить, осмыслить и проанализировать, чтобы потом, после долгих и неторопливых размышлений, принять решение – суеты, торопливости ни в словах, ни в мыслях, как, впрочем, и в поступках, он не любил.

«…Оборонительный район, да еще в тылу наступающих немецких войск – это, пожалуй, идея хороша. Все не бежать нашим войскам, с заср… испачканными штанами, от границы и аж до самой Москвы…

Они тогда, если действительно удастся собрать в кучу, в единый кулак, дезорганизованные войска из первого эшелона прикрытия госграницы, могут стать грозной силой… и наступающие к Минску немецкие войска они на себя оттянут… Да, очень прилично войск противника они могут боями связать… К тому же партизанское движение по всей Белоруссии оттуда удобнее организовывать будет… Впрочем, это надо будет отдельно с Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко обсудить, он, как руководитель ЦК Компартии Белоруссии, занимался вопросами возможной организации там партизанского движения еще до войны, так что ему, как говорится, и карты в руки…

Да, с этим оборонительным районом в тылу противника – хорошая идея, очень хорошая. Я думаю, надо будет ее поддержать. И самого Павлова, раз уж он так сильно хочет, я, пожалуй, туда воевать отпущу – как командующий фронтом он никакой оказался, так, может, там себя проявит, да репутацию свою, изрядно подмоченную первой неделей войны, поправит…

Вот только… Как они там снабжаться планируют, обороняясь в кольце немецких войск… Ну, да это им там видней, надеюсь… И то, что генерал-танкист сейчас там оборону строит, да еще на большой территории – это, я думаю, не очень хорошо, не очень правильно, тут надо думать. Сам Павлов, как специалист по организации масштабной обороны, тоже… тот еще специалист, война это четко показала. Эх, зря я все же согласился с его выдвижением на должность командующего округом, ошибся, тут, как говорится, не по Сеньке шапка оказалась… Теперь эту ошибку надо исправлять, поэтому, пожалуй, правильно будет направить Павлову в помощь толкового специалиста именно по организации грамотной обороны крупных войсковых соединений, и вот тут снова ошибиться никак нельзя, значит, нужно посоветоваться с грамотным и опытным именно в плане организации обороны военным… Как же все-таки хорошо, что среди нашего высшего комсостава не все подряд тупоголовые ослы, встречаются и светлые головы, вроде Шапошникова, вот только мало их, прискорбно мало…»

Борис Михайлович Шапошников был одним из немногих военных, которого Сталин очень ценил и к которому относился с подчеркнутым уважением. Умница, светлая голова, Шапошников удачно сочетал в себе способности одаренного военного теоретика, обладающего высокой эрудицией и широким кругозором, и умелого практика с большим опытом командной и штабной работы, причем значительную часть этого опыта Шапошников получил еще в боях Первой мировой, уже тогда пройдя ряд командных должностей и дослужившись до полковника и начштаба дивизии.

При этом сам Борис Михайлович был всегда выдержан, вежлив и тактичен в общении не только с начальством, но и с