Гибель миссии «Инкассация» - Александр Зубенко

офицерской портупеей. В таком замысловатом одеянии ему было тепло и уютно. Лётную куртку он оставил Андрею Степановичу, при этом вернувшись к громаде развороченной махины. По словам нового старшего друга там находились комплекты обмундирования для нефтяных бурильщиков, среди которых можно было подыскать вполне тёплую непромокаемую обувь, предназначенную специально для плавучих нефтяных платформ. На удивление, некоторые комплекты вполне уцелели, разбросанные грудами по всему салону грузового отсека. Вернувшись к костру, они оба переобулись, оставив лётные унты Алексея про запас. Вырыв в ещё не промёрзшей земле три ямы, они вдвоём похоронили экипаж «Антея», соорудив самодельные кресты и мысленно пообещав вернуться сюда вновь для почётного перезахоронения у себя на родине.

Легко сказать, на родине, - думал при этом Алексей. Они по-прежнему не имели понятия, где именно находятся и в какой промежуток исторических эпох их занесло. Тем не менее, наскоро перекусив, оба путешественника уже были готовы двинуться навстречу своей неизвестной судьбе.

Сейф закопали рядом с погибшим экипажем, с трудом вытянув его из уже порядком подмёрзшей грязи.

- Понятия не имею, что нам делать с ним в этом нескончаемом лесу, - озадаченно поделился сомнениями Ефимов. – Когда узнаем, куда нас занесло, и вернёмся сюда к могилкам, тогда и подумаем. Здесь нам такая огромная куча денег ни к чему, поскольку, чувствует моё сердце, что они тут без надобности. Возможно, такие купюры ЗДЕСЬ вообще не существуют.

На слове «здесь», он как всегда сделал ударение.

К семи часам утра, когда непривычно красный шар солнца взошёл над деревьями, они уже были у развороченного транспорта.

- Прежде всего, возьмём вдоволь консервированных продуктов, - говорил Андрей Степанович, пробираясь в салон сквозь исковерканные листы обшивки. - В запасах, которые мы везли буровым установкам, есть тушёнка, сгущенное молоко, шоколад, галеты, сигареты, кофе и прочие продукты длительного хранения. Найдётся даже отменный коньяк.

В течение часа они набивали рюкзаки всем необходимым. Нашли ёмкости для воды. Собственный, слегка оплавленный, но уцелевший термос, командир экипажа наполнил заваренным на костре чаем, а в литровую флягу Алексея перелили остатки уцелевшего коньяка. Запаслись сигаретами, кое-какой одеждой, фонариками, ракетницами, верёвками, лопаткой, армейскими ножами. Возможно, пригодится и бинокль. Огнестрельного оружия, кроме собственного пистолета Руднева с шестью патронами не было. Пришлось полагаться только на это. Лес огромен, Алексей видел его с высоты при спуске с парашютом. Неизвестно, какие препятствия и события ждут их впереди.

- На помощь надеяться напрасно, - отдуваясь под тяжестью рюкзака, констатировал Андрей Степанович. – Уже вполне ясно, что нас швырнуло порталом перемещения в какой-то отдалённый уголок истории, где ни Ладоги, ни блокадного Ленинграда нет и в помине. Это можно судить по абсолютной тишине и пустоте мирного неба. ЗДЕСЬ нет войны, - сделал он ударение на слове «здесь».

- Вы хотите сказать, что нас занесло в совершенно иной мир? Мы сейчас не в тысяча девятьсот сорок втором году?

- Разумеется. Как и не в тысяча девятьсот девяносто шестом. Если бы были в твоём времени, то наверняка слышали бы артиллерию и вой проносящихся над лесом самолётов, поскольку воздушные бои шли тут ежедневно до самого снятия блокады. Если бы были в моём времени, наше падение давно бы засекли наземные службы радаров, начав глобальные поиски. В кабине «АН-22» есть маяки, по которым башни диспетчеров видят наше местонахождение. К сожалению, приборы связи вышли из строя, но маяки по-прежнему работают, я проверял.

- Давайте оставим записку, куда мы направились.

Решение было принято, и они указали направление по компасу, куда тотчас и пошли, оставляя за собой развороченный лес, утихающие мелкие очаги пожара и полную разруху. Делать им здесь было нечего. Необходимо найти хоть какой-то кров и людей, существующих в этом загадочном для них измерении.

Соорудив себе нечто вроде снегоступов, спустя несколько часов по глубокому снегу, они всё так же шли по девственно чистому лесу, которому, казалось, не будет ни конца, ни края. Несколько раз устраивались на кратковременные привалы, сделав по глотку коньяка и выкурив по одной сигарете на двоих. И то и другое необходимо было беречь, поскольку неизвестно, сколько времени им придётся блуждать по безграничному лесному массиву. Часто попадались лисицы, зайцы и косули. Однажды послышался далёкий рык медведя, и Алексей приготовил пистолет на случай обороны. Мелькали рыси, пробежала росомаха. По характерным признакам и кустам замёрзшей брусники, они определили, что по-прежнему находятся в северных широтах. Зима, представшая перед ними во всей своей грандиозной красе, казалось, окунула их в самую настоящую сказку. Величественная тишина, убаюкивающая вековой лес, была настолько красочной, что захватывало дух. Снеговые шапки нависали на деревьях, по которым прыгали белки. Щебет птиц в зимнем небе приводил путешественников в благостный трепет. После грохота боёв, Алексей впитывал эту сказочную тихую красоту всеми фибрами своей души.

Остановились на продолжительный привал только к вечеру.

- Здесь, по-видимому, и заночуем, - осматривая подходящую поляну, предложил Андрей Степанович, взявший на себя обязанность старшего в группе. – Соорудим небольшой шалашик, накидаем на сосновые ветки снега, и ночью будет тепло.

- Мы так никуда и не вышли, - озадаченно заметил капитан, разжигая костёр, пока Андрей Степанович разбирал продукты в рюкзаках. – Судя по компасу, давно должен быть наш левый берег Ладоги. На противоположном берегу – немцы и финны.

- Ты по-прежнему веришь, что мы до сих пор находимся в твоём тысяча девятьсот сорок втором году?

- Не знаю. В том-то и дело, что не уверен. Лес больно чистый и девственный, словно из русских сказок. Ни воронок, ни сполохов дыма от взрывов. Тишина, будто мы попали в далёкие времена, когда ещё не были изобретены самолёты. Ни один не пролетел. Артиллерия немцев должна быть отсюда слышна на несколько десятков километров. А мы, выходит, находимся сейчас в полнейшем покое и безмятежности.

- Мда-а… - поддержал его старший товарищ. – В моём девяносто шестом году тоже была тишина и покой.

- Следовательно, что?

- А бес его разберёт, Лёша. Одно могу сказать наверняка. Либо нас каким-то образом перенесло вместе с машинами куда-то в иную точку географической местности всё твоего же сорок второго года, либо…

- Что?

Командир экипажа немного помолчал, подыскивая объяснения.

- Видишь ли, в физике существует так называемый «мост Эйнштейна – Розена». Слыхал о таких учёных?

- Ну, об Эйнштейне нам рассказывали на политинформации. Какой-то немецкий физик, пожелавший скрыться от нацистского режима.

- Ох, прости, - спохватился Андрей Степанович. – Совершенно вылетело из головы, что в вашем времени