Девушка у обрыва - Вадим Шефнер

– Вы встревожены? Поручений нет?

– Благодарю вас, поручений нет, – ответил я и побежал по самосветящейся пластмассовой мостовой к школе. Улица была пустынна, только на скамейках бульвара кое-где сидели парочки. Навстречу мне попался ГОНОРАРУС[12]. Он нёс в своей пластмассовой руке букет розовых цветов, а во лбу его горела розовая лампочка. Розовый цвет означал, что родилась девочка, – ГОНОРАРУС шёл извещать об этом отца. Я едва не сшиб с ног этот агрегат, так я торопился.

Но вот и школа. На площадке перед ней днём всегда висела статуя Ники Самофракийской, причём голова её была восстановлена с помощью точнейших кибернетических расчётов. Она была отлита из нержавеющего металла и с помощью электромагнитов висела в воздухе над невысоким постаментом, как бы летя вперёд. На ночь электромагниты выключались, и статуя плавно опускалась на постамент. А утром, когда луч солнца касался включающего устройства, Ника плавно подымалась в воздух, продолжая свой полёт. В дни моей молодости было немало таких висящих в воздухе статуй. Теперь, к сожалению, от электромагнитов отказались, считая это дурным вкусом, и вновь вернулись к обычным пьедесталам. А жаль. Не слишком ли усердно нынешняя молодёжь зачёркивает творческие достижения прошлого?

В окнах большого здания Вольной лаборатории горел свет. Я вошёл в технический зал. Здесь, среди множества приборов и машин, я увидел Андрея. Он сидел на пластмассовой табуретке, и с руки его стекала кровь. Над ним, неуклюже наклонясь, стоял ДРАКОН и давал ему какие-то медицинские советы. Андрей был очень бледен. Я кинулся к аптечному шкафу, достал необходимые медикаменты и занялся оказанием помощи. Андрей был ранен в плечо и потерял много крови. Рана была небольшая, но довольно глубокая. Я залил её Универсальным бальзамом и сделал перевязку, а затем вызвал по телефону Врача.

– Что здесь произошло? – спросил я Андрея.

– Небольшой просчёт, – ответил он. – Я думал, что будет совсем другой эффект. Понимаешь, мне нужно было узнать поведение воды при некоторых особых условиях. Я переохладил её под давлением и вбрызнул в раскалённую золотую трубу. Я думал, что перепад температур…

– А вы что смотрели? – строго обратился я к ДРАКОНу. – Ведь вы должны прерывать опасные опыты!

– Опыт безопасен, – бесстрастно ответил ДРАКОН. – Опыт целесообразен, нужен, необходим, обязателен, полезен, безопасен.

– Как же он безопасен, если человека ранило! – рассердился я. – И посмотрите, что здесь делается!

Действительно, на полу лежали какие-то разбитые циферблаты, осколки плексигласа, обломки металла, лопнувшая искорёженная золотая труба с довольно толстыми стенками…

– Дылдон не виноват, – сказал вдруг Андрей. – Если кто виноват – так это я. Я доказал Дылдону, что опыт безопасен.

– Значит, ты обманул его! Пусть это не Человек, а механизм, но всё равно ты совершил обман. Обманывая механизм, ты обманываешь Общество!

– Я не обманул его, я убедил. Я внёс поправки в его электронную схему. Он даже помогал делать опыт.

– Опыты не напрасны, безопасны, оправданы, обоснованы, объективны, перспективны, – глухо забормотал ДРАКОН.

– Ну, с вами толковать – что воду в ступе толочь! – сердито сказал я.

– Воду в ступе? Толочь? Новый опыт? – заинтересовался ДРАКОН.

– Никаких опытов мы делать не будем, – ответил я. – Лучше наведите здесь порядок.

ДРАКОН поспешно нагнулся над люком мусоропровода, выдвинул из своей ноги пластмассовую лопаточку и, пританцовывая, стал сбрасывать туда осколки и обломки. Столкнув остатки искалеченной золотой трубы, он захлопнул люк.

– Всё. Могу выключаться?

– Да, – ответил я. – И скажите Людям, чтобы вас заменили. Вы неисправны.

В это время подоспел Врач.

Рана Андрея скоро зажила, остался только шрам. Самое странное, что за свою проделку Андрей, в сущности, не понёс никакого наказания. Его только на короткий срок отстранили от опытов, а потом он опять принялся за своё. Уж чего-чего, а упрямства у него хватало.

Однажды ранней осенью мы шли с Андреем по берегу залива. Поравнявшись с лодочной станцией, Андрей сказал:

– Возьмём лодку. Давно мы с тобой не катались на лодке.

Мы взяли шлюпку и стали выгребать в залив. Мимо нас проходили яхты, прогулочные электроходы, а мористее видны были не спеша идущие морские пассажирские корабли, грузовые суда и большие парусники. Эти парусники были очень красивы – совсем как на старинных гравюрах. Только на них не было команды: паруса поднимались и убирались специальными механизмами, которыми управлял КАПИТАН[13]. Парусники эти перевозили несрочные грузы и вполне себя оправдывали. Правда, иногда из-за чрезвычайной сложности управляющего устройства с некоторыми из этих парусников происходили странные вещи. Они вдруг начинали блуждать по морям, не заходя ни в какие порты. Такие блуждающие корабли были опасны для мореплавания, и их старались выследить и обезвредить, что было не так-то просто. У КАПИТАНов вырабатывался эффект сопротивления, и они норовили уйти от преследования.

Мы с Андреем гребли всё дальше в залив. Двухпалубный атомоход прошёл недалеко от нас, подняв большую волну. Андрей замешкался с вёслами – грёб он плохо, но я успел поставить шлюпку носом к волне. Нас тряхнуло, немного воды перелилось через борт, но всё обошлось благополучно.

– Могло кончиться и хуже, – сказал я Андрею. – Мы могли очутиться в воде, а ты ведь до сих пор не умеешь плавать. Как это странно: изучаешь воду, делаешь с ней опыты, а плавать не умеешь. Может быть, ты хочешь усмирить бури и штормы?

– Нет, бури и штормы останутся. Но вода, по моему убеждению, со временем станет слугой Человека. И время это, быть может, не так уж далеко.

Я промолчал. Я давно знал, что вода – пунктик Андрея, и не хотел с ним спорить.

– К такому выводу можно прийти не только исследовательским, научно-техническим путём, но сама логика жизни говорит об этом, – продолжал Андрей. – У Человека есть друзья: металл, камень, дерево, стекло, пластмассы – друзья верные и испытанные. Но Человечество растёт, ему нужен новый сильный Друг и союзник. Такого друга у него пока нет. Зато у него есть враг – вода. Вода – враждебная стихия, вода антистабильна.

– Вода – это и есть вода, и ничего с ней не сделаешь, – вставил я словечко.

– Но когда Человек подчиняет себе сильного и опасного врага, то именно этот сильный и опасный враг становится самым верным и надёжным союзником. А Человеку нужен сейчас великий новый союзник. Только подчинив себе воду, Человек станет полным властелином планеты.