Звезда с одним лучом - Вячеслав Шалыгин

Они входили в город по южной трассе и быстро рассредоточивались по Юго-Западному округу, занимая стратегически важные высоты и наиболее укрепленные позиции. Над городом распростерлась ночь, и стремительного продвижения бастурманского десанта не видел почти никто. Ну, разве что десяток-другой запоздалых прохожих, да двадцать тысяч солдат федеральной армии, засевших среди тех же домов и промышленных объектов Юго-Западного округа.

– Все «бабы» в городе, – шепнул в передатчик подполковник Сбондин.

– Начинайте, – разрешил генерал Бандерский.

– Прости, Зигфрид, – пробормотал в сторону Федор и снова в передатчик скомандовал: – Программисты, глуши!

По его приказу заработали двадцать три специальных локатора, и в «ВАПах» наступающих бастурманцев произошел легкий сбой программы. При этом никто из бандитов не услышал никаких щелчков и не увидел никаких перемигивающихся световых сигналов. Винтовки вели себя как обычно – едва ощутимо вибрировали и выискивали мишени тепловыми прицелами. Да они в общем-то даже не успели отреагировать на сбой, ведь программы мгновенно перезагрузились и продолжили поддерживать винтовки в боевом состоянии. Другое дело, что после перезагрузки у винтовок появились новые установки «по умолчанию». То есть не те, что всю ночь накануне диверсии вводил в них неутомимый Професор, и не те, что были заложены на заводе...

– По бастурманцам... – протянул Сбондин. – На поражение... Огонь!

Улицы спящего округа неожиданно осветились множеством винтовочных выстрелов. Тому, что солдаты стреляли из надежных и проверенных «лазерок», было две причины: во-первых, аннигиляторы не оставляли тел, только молекулярную пыль, а федералам нужны были точные данные о потерях противника, а во-вторых, у лазерных винтовок не было лишних прилад, вроде компьютера, а значит, они не могли убить того, в кого ты НЕ целился. Как, например, это делали бастурманские «ВАПы», которые без зазрения совести палили исключительно в своих же бастманчцев, куда бы ни целился недоумевающий стрелок...

Растерянные бастманчские десантники отстреливались отчаянно, но так уж распорядилась судьба, что отстреливались они от самих себя, и ряды их таяли, словно снег под июльским ливнем. А в пылу битвы никто из них не мог понять – почему? Откуда вдруг у федералов взялось столько ночных снайперов? И почему ни один выстрел бастурманцев не достиг вражеской цепи?

Единственным, кто сообразил, в чем загвоздка, был генерал Масса. Он бросил «ВАП» и достал из кобуры лазерный разрядник. Выстрелить он успел лишь один раз, и раненный им солдат оказался единственной легкой потерей федералов.

А вот из десяти тысяч «штыков» бастурманского десанта уцелели только сто пять бойцов. Сорок три к началу операции опоздали – их космический грузовик попал в пробку на выходе из гиперпространства, семнадцать отравились беляшами, купленными по пути к месту сбора, двадцать были пойманы кондукторами за безбилетный проезд, но отказались платить штраф и загремели в «обезьянники» транспортной полиции, десять, попав на Землю, тут же дезертировали по бабам, а остальные пятнадцать, когда началась перестрелка, посчитали самым разумным просто лечь в канавы поглубже и дождаться исхода боя.

Такой грандиозной победы над отборными бастурманбастманчскими воинами самопровозглашенного президента Г. Отстоева федеральные войска не одерживали еще никогда.

– Федор... – с волнением в голосе произнес Бандерский. – Вы молодец, Федор... Считайте, что полковник у вас в кармане... В смысле на плечах... Ну, то есть... вы меня поняли.

– Так точно, господин генерал... Но ведь это лишь первый этап операции.

– Да, да, я помню. Главное – Злюхин. Иначе Отстоев снова соберет бригаду спецназа, а Яков снова снабдит их оружием, и все продолжится. Надо лишить бастурманцев каналов снабжения. Все это я помню.

– Яков теперь вряд ли будет пользоваться доверием бастманчцев. А раз так, из оружейного бизнеса он, считайте, вылетел. Это обойдется ему в треть оставшегося капитала. Но сейчас для нас важнее другое. Нам следует поскорее вытащить своего агента.

– А это целесообразно?

– Если мы хотим продолжить игру, он нам пригодится. Лучшего раздражителя для Злюхина просто не сыскать, а раздраженный Яков склонен ошибаться. Но, чтобы довести его до роковой ошибки, нам придется потратить немало сил. Сегодня мы лишили его рынка сбыта на Бастманче, теперь его оружием никто воевать не захочет, но у нас по-прежнему нет против него никаких улик.

– Так-то оно так, да вот только как вы предполагаете вытащить вашего агента? Послать за ним спецгруппу?

– Возможно...

– Послушайте моего совета, Федор... Будет гораздо лучше для операции, если вы не станете делать поспешных выводов и совершать резких движений.

– Но ведь агента могут...

– Могут. Если вы плохо его подготовили, так и произойдет. Но если вы все сделали правильно, агенту ничего не грозит. Скорее наоборот – грозит тем, кто, с его точки зрения, ведет себя нехорошо...

Генерал снова скатывался на иносказания, и Сбондин заранее настроился на полнейшее непонимание его словесных артикулов.

– То есть лучше его не выручать. Так?

– Он сам к нам придет, – Бандерский вздохнул. – Вот увидите. Мы в его понимании будем одним из полюсов оси зла. Утешает, что вторым он наверняка видит Якова...

* * *

Зигфрид проснулся от тяжелого удара в ухо...

В общем-то, на этом повествование можно было и закончить, но...

Но капитану достало соображения не сопротивляться, а покорно повиснуть на руках куда-то несущих его бойцов. Поэтому его не убили на месте. Хотя, увидев, куда его принесли, Зигфрид решил, что надо было все-таки подраться и, получив лазерный импульс в затылок, спокойно, без мучений умереть в комнатке славного борделя.

Просторный зал чем-то напоминал пристрелочный стенд в «филармонии», но это было естественно, поскольку заведовал этим «хозяйством» все тот же Професор. Видимо, кличку горбуну дали не за углубленные знания в узкоспециальной области – например, оружейной, – а за широту интересов. В зале, куда принесли Зигфрида, душевные пристрастия Професора были представлены с самой неприглядной стороны. Весь зал был уставлен, увешан, завален орудиями пыток и всевозможными приспособлениями для ведения допросов. Безногий оглянулся и узнал некоторые из предметов и приборов. Дыба, а рядом последняя модель полиграфа... Какие-то склянки, шприцы, стерильные биксы, автоклав, а чуть поодаль классическая гильотина, только с баскетбольным кольцом вместо корзины для сбора отрубленных голов... Видимо, таким был професорский юмор.

– Конец тебе, голуба, – приближаясь к Зигфриду с ужасного вида щипцами в одной руке и зазубренной иглой в другой, произнес Професор. – Кинул тебя Бандерский на произвол судьбы.

– Ты, что ли, судьба?

– Я, – Професор криво улыбнулся. – Пытать я тебя все равно буду, но для порядка должен задать один вопрос: может, сам все расскажешь?