Последний незанятый мужчина - Синди Блейк

Во время обеденного перерыва она заглянет в магазин и на прибавку к жалованью купит потрясающее платье, в котором ее будет не узнать, и после этого агент из фирмы «Видал Сэссун» остановит ее прямо на улице и предложит ей сделать новую дивную прическу и заодно перекрасить волосы в изумительный цвет.

Завтра начнется новая жизнь.

Если только она не наткнется случайно на Пирса Тейта.

— Похоже, Брюс сейчас занят. — Положив телефонную трубку, Эндрю вернулся и сел рядом с Сэди. — Наверно, пытается договориться с Деми. Как думаешь, они помирятся?

— Стыдно признаться, но я об этом как-то не задумывалась.

Эндрю провел рукой по своим каштановым кудрям. На нем была простая рубаха и джинсы; одежда висела мешком. Сэди впервые заметила у него на лбу пару глубоких морщин. Но он все равно был похож на подростка. Она вспомнила, как брат учил ее кататься на велосипеде, проявляя чудеса терпения. Вот кому надо работать школьным учителем, подумала она. Он бы рассказывал детям все, что надо знать, а заодно развлек бы их — ухитрился же он превратить скучное распихивание продовольствия в игру! Не дело всю жизнь корпеть сетевым редактором в компании «что-то там точка ком». Но тогда уж и ей не следует работать в фирме, где, как она понимает, шансов на продвижение у нее никаких. Ни он, ни она, похоже, не имели понятия о том, как в этой жизни добиваются успеха.

Восемь лет назад, когда Сэди было двадцать, а Эндрю — двадцать два, они попытались представить, чем будут заниматься десять лет спустя, и записали все это на бумажке. Оба к этому времени будут женаты, у каждого будет по одному ребенку. Эндрю выбрал профессию режиссера-документалиста, а Сэди видела себя консультантом по менеджменту. Она не знала, почему так написала, наверно, просто понравилось, как это звучит. Заработок у них должен быть примерно одинаковый, и у обоих будет по собственному дому. Потом они поспорили: Эндрю настаивал на том, что прославится, а она — не очень, но когда она сказала, что у нее будет вилла на юге Франции, он умолк, так что они вроде оказались на равных.

— Давай поклянемся не заглядывать в этот листок до тех пор, пока не пройдет ровно десять лет, начиная с этого дня. Согласна? Надо только помнить о нем и вовремя свериться. Это как послание в будущее.

— Согласна! — кивнула она.

Ни одно из их предсказаний не сбылось. Они ли в этом виноваты или просто жизнь так повернулась? Этого Сэди не знала. Знала только, что ей совершенно не хочется заглядывать теперь в эту бумажку, и втайне надеялась, что Эндрю о ней забыл.

— Я лично не считаю, что они должны помириться. По-моему, Деми может найти кого-нибудь получше.

— Правда? — усмехнулась Сэди.

— Мне кажется, ей подошел бы англичанин, может, чуть помоложе ее. У него много свободного времени, которое он может посвятить ей и чудным детишкам с роскошными именами, ну, скажем, Скаут и Румер — или Скаут и Бой? Забыл. В общем, кто-то, кто трезво смотрит на вещи. Кто понимает, как тяжело жить, если у тебя нежное тело, горячая кровь и…

— Эндрю, — Сэди покачала головой, — думаю, пора позвонить маме с папой и честно признаться, что тебе требуется помощь. Налицо все признаки тихого помешательства.

— Сэди! — Он воздел руки к небу. — А ты случайно не обратила внимание, что последние полчаса я провел в обществе человека, чьи волосы более всего напоминают детский рисунок «Тигр, нализавшийся ЛСД»? Я бы на твоем месте поостерегся говорить про сумасшедших, пока голова в таком состоянии. И кроме того…

— Что — кроме того?

— Пора бы поднять задницу с кровати и помочь мне отскоблить от пола это яйцо!

Лондонский Сити деловито гудел, и Принцесс-стрит, застроенная высокими правительственными зданиями, банками, запруженная пешеходами и машинами, находилась в самом центре этого жужжащего улья. Вообще-то почти все финансовые операции технически можно осуществить, сидя в баре какого-нибудь модного отеля, или у очага в лачуге на Аляске, или сидя на завалинке загородной виллы — лишь бы рядом был компьютер! Но все равно трутням нужно место, где они могли бы собираться вместе, куда можно слетаться по рабочим дням и улетать обратно на выходные. Если сидеть в одиночестве и пялиться в экран, много адреналина не выработаешь. Но если собраться всем вместе в замкнутом пространстве и начать качать деньги, адреналин потечет так же естественно, как пот.

Джорджи нравилось ощущение, которое вызывал в ней Сити, здесь она чувствовала себя как дома. Она не терпела простоев в рабочем графике — ей нужна была четко поставленная цель, активные действия, сжатые сроки. В школе она обожала писать контрольные работы, чем сильно отличалась от остальных. Однажды, когда учительница предложила на выбор: писать доклад (в течение трех недель) или сдавать экзамен (на следующий день), она тянула руку за экзамен. Другие девочки, как ей показалось, смотрели на нее со смешанным чувством удивления и раздражения, и по рядам пронесся ропот.

Они не понимали, что Джорджи нужны были оценки, и потому она старалась сдавать как можно больше экзаменов. Они были ей так же жизненно необходимы, как для других девочек — кумиры эстрады и модные шмотки. Оценки придавали ей веса, а также маскировали ее тупость. С каждым новым экзаменом она думала, что ее наконец разоблачат: учителя поймут, что на самом деле она ничего не знает, а все предыдущие успехи — чистое везение. Заглушить в себе этот страх, как это ни парадоксально, она могла единственным способом: сдав очередной экзамен и получив еще один высший балл. На какое-то время созерцание отметки успокаивало ее, пока на горизонте не начинал маячить следующий экзамен, и тогда снова начинались те же муки. Так, под угрозой разоблачения, она ухитрилась закончить школу — не понимая, как ей это удалось.

Потом она узнала, что другие люди, добившиеся успеха, тоже жили под страхом разоблачения, но ни один из них, казалось ей, не был так зациклен на этой мысли, как она.

Постепенно, шаг за шагом, она получила отличные оценки по математике, экономике и французскому языку, год проработала в японской брокерской фирме в Лондоне, поступила в университет, получила степень по экономике, поступила в японскую фирму менеджером по продаже японских ценных бумаг, потом взяла отпуск и пошла в аспирантуру, чтобы повысить квалификацию, после чего нашла работу консультанта в крупном агентстве по подбору элитного персонала. Фирма была широкопрофильной, имела дело не только с финансовым сектором, но и с недвижимостью, юриспруденцией, медиа, технологиями и фармацевтикой. Проработав в ней пять лет, Джорджи решила, что пора основать собственное кадровое агентство, которое бы занималось переброской на новые места работников финансовой сферы.

При наличии определенной поддержки Джорджи относительно легко удалось это сделать, но это не значит, что теперь она смогла расслабиться. Каждый день, приходя в офис и усаживаясь за письменный стол, она несколько минут пыталась отогнать от себя очередной приступ паники: «Ну, сегодня меня уж точно выведут на чистую воду». И только кипучая деятельность могла рассеять этот страх. Если она хотя бы на секунду ослабит деловой напор, неизвестные «они» накинутся — и она останется без фирмы, без работы, безо всего. Ей казалось, что только в часы, не занятые работой, мифические «они» могли до нее добраться и разоблачить.